Но когда он пришел в комнату к отцу, там был Питер, и Томасу пришлось полчаса ждать, пряча лодку за спиной, пока Роланд восхвалял меткость Питера в стрельбе. Томас видел, что брат чувствует себя неловко и хочет уйти и дать ему поговорить с отцом, но он все равно ненавидел Питера.
Наконец Питер изловчился и ушел. Томас подошел к отцу.
– Я тебе кое-что сделал, папа. – Он достал лодку из-за спины внезапно вспотевшими руками.
– Правда, Томми? Ну и что же это?
– Да, что же это? – подхватил невесть откуда взявшийся Флегг. Голос его звучал безразлично, но он смотрел на Томаса с глубоким вниманием: – Что это? Покажи.
– Я знаю, папа, как ты любишь пускать кораблики по воскресеньям, и вот… – ему отчаянно хотелось продолжить: …и вот я захотел, чтобы ты опять взял меня с собой, и сделал эту вещь, но он не мог этого сказать, просто не мог. – Вот я… сделал лодку… Я целый день работал… порезался… и…
Сидя у себя, Томас заготовил целую речь, которую хотел произнести, держа лодку за спиной, но теперь он не мог вспомнить ни слова, а то, что сумел вспомнить, не имело, казалось, никакого смысла.
Поэтому он просто протянул лодку с неуклюже хлопающим парусом Роланду. Король повертел ее в своих грубых пальцах. Томас смотрел на отца затаив дыхание. Наконец Роланд взглянул на него:
– Хорошо, Томми. Очень хорошо. Это каноэ?
Лодка с парусом, разве ты не видишь парус? – хотелось закричать ему. Я целый час привязывал его и не виноват, что один узел развязался, и он теперь хлопает!
Король подергал парус, который Томас вырезал из наволочки:
– А-а… ну да. А я сперва подумал, что это корыто с бельем. – Он подмигнул Флеггу, который улыбнулся и промолчал. Томаса вдруг затошнило.
Роланд взглянул на сына посерьезневшими глазами и поманил его к себе. Все еще надеясь на лучшее, Томас подошел к отцу.
– Это хорошая лодка, Томми. Неуклюжая немного, совсем как ты сам, но и хорошая, совсем как ты. А если ты хочешь сделать мне действительно отличный подарок, учись стрелять из лука, чтобы выиграть когда-нибудь соревнование, как Питер сегодня.
Томас уже целый год учился стрелять, но отец, по-видимому, забыл об этом. Томас не стал ему напоминать; он просто стоял, глядя на свою лодку в больших руках отца. Его щеки и лоб залила краска.
– В конце остались двое – Питер и сын лорда Таусона, – и распорядитель велел им стрелять с сорока ярдов. Сын Таусона долго целился, а Питер сразу подошел к рубежу и выстрелил. А чуть раньше я увидел его взгляд и понял, что он выиграет. Еще до того как он пустил стрелу! Представляешь, Томми? Жаль, тебя там не было…
Король продолжал рассказ, небрежно отложив лодку, над которой Томас трудился целый день. Томас стоял и слушал с той же дурацкой, застывшей улыбкой. Что толку? Отец никогда не возьмет его с собой