– Нуу… – он подбирал слова, – грустная. Тихая.
– Да ну? – девушка даже развеселилась. – А обычно я какая? Что-то не припомню, чтобы я была звездой вечеринок.
Ей тут же подумалось, что она лукавит: она была в этой роли минимум два раза, но не в этой жизни. Не в жизни с Рене. Если к этому периоду ее существования вообще могло быть применено столь сильное по своему значению слово.
Он не уловил ее сарказм.
– Обычно? Ты чувственная. Вдохновленная. Задумчивая. Очень глубокая. Ты умеешь слушать, как никто другой. Иногда мне кажется, что твои огромные глаза заглядывают прямо в душу. Таинственная. Тебя сложно разгадать, ты словно книга, написанная иероглифами. Кажется, ты постигла смысл бытия, но тебя настоящую никто не знает. И еще кое-что… Ты очень сексуальная, когда творишь, Рита, и мне каждый раз сложно удержаться, чтобы не овладеть тобой прямо в мастерской.
Тут лукавил Рене, потому что обычно он и не думал сдерживаться, и каждый раз Рита терялась в догадках, что на него нашло, когда она хватала его за обнаженные плечи перепачканными краской руками, оставляя разноцветные следы от пальцев на его коже и отбрасывая в сторону белое махровое полотенце, обвязанное вокруг его крепких бедер. Бедер, на которых теперь красовались лосины.
– Мда? – Рите польстило его признание, и она немедленно представила себя в забрызганном краской комбинезоне и с неровно повязанной косынкой на голове, направляющую горячую струю фена на только что законченную картину. Что может быть эротичнее?
– Мда, – Рене утвердительно кивнул.
– Поэтому ты и устроил мастерскую в квартире, – засмеялась девушка, – такая своеобразная альтернатива «красной комнате».
Они оба прыснули со смеха, и Рите на минуту показалось, что мысли о Богнере, заполонившие ее голову, в последние дни отступают. Возможно, отношения с Рене все же заслуживают шанса. В чем тот был безусловно прав: никто не знал Риту настоящую. Даже она сама.
Велопрогулочные выходные закончились, и Рене, поменяв велосипедки на белую офисную рубашку, вернулся к работе. Поскольку июнь уже подходил к концу, занятия в школе, где Рита работала, сходили на нет, вместе с накалом учебы и многочисленными творческими студенческими проектами, в которых она участвовала.
Прошлой осенью Рита подала документы на вид на жительство на основании работы и, несмотря на то, что не идеально соответствовала требованиям, получила положительное решение от швейцарского государства, став счастливой обладательницей заветной пластиковой карточки. Этому решению немало поспособствовал ее родной университет культуры, направивший в миграционную службу многочисленные ходатайственные письма и подтверждения о том, что она, Маргарита Ластовская, была переведена на бюджетное отделение и теперь не требует финансовой поддержки родственников за рубежом.
Немногим ранее в текущем году Рита успела отвезти свои картины