– Что ты с ней сделал?! – гневно кричала кому-то Гулльвейг.
От ее крика болела голова. Или дело было не в нем? Чтобы не погрязнуть в собственных ощущениях, я сосредоточилась на внешнем, и отчетливо поняла, что больше мы не двигались. А затем меня кто-то взял на руки. Зрение возвращалось не спеша. Сказать по правде, когда я поняла, что меня кто-то куда-то понес, и услышала голос этого существа прямо над ухом, мне очень захотелось, чтобы мое зрение не возвращалось вовсе.
– Бежим отсюда! – скомандовал Гул. – Черт, да она горячая, словно огонь!
И тут я снова ощутила холодную траву. Сейчас это было даже приятно. Вдыхая запах сырой от утренней росы земли, я успокаивалась.
«Быстрее приходи в себя!» – думала я.
– Бежим, бежим, бежим! – прокричал Гул. – Потащили твою подружку вместе, а то она обожгла меня!
– Постой! – осадила его Гулльвейг. – Там вооруженный человек!
– Ты сражаться собираешься?! – опешил Гул.
– На коне он легко догонит нас! – сказала Гулльвейг. – К тому же, там остался Сфинкс.
– После того, что он сделал, ты еще и за него волнуешься?! – опешил Гул.
– Естественно!
«Да что у них там такое?!» – злясь на собственное состояние, подумала я, повернулась на бок и с силой всмотрелась вперед.
Чуть левее лежала сломанная повозка, порезанная лошадь и обезглавленный кучер. Прямо передо мной стояли Гул и Гулльвейг. На них скакал всадник. Позади него от нас удалялась повозка с разрушенной клеткой, в которой я уже никого не разглядела.
Вот Гул обнял Гулльвейг за талию, прижался всем телом и сказал:
– Что ж! Героями не рождаются, героями становятся! Раз не бежим, значит, сражаемся! – и устремился навстречу всаднику, раскидывая руки, так быстро, что Гулльвейг не успела его как-либо остановить.
Всадник сделал какой-то странный взмах рукой, будто посылая кому-то сигнал, и достал из ножен меч. Однако лошадь не стала давить Гула, а встала на дабы и скинула с себя всадника, устремившись прочь.
Испытав легкое чувство радости за сбежавшее из неволи животное, я посмотрела в сторону второй повозки. Она остановилась. Из разрушенной клетки выскочила тень и устремилась к кучеру. Одно ловкое движение, и человек на ко́злах обмяк. Тогда тень обернулась на нас, и в лучах утреннего солнца я узнала Сфинкса, – живого и на вид куда более здорового, чем я сейчас. В его руках был обломок прутьев клетки.
По всей видимости, Гулльвейг увидела Сфинкса тоже, поскольку по его примеру вооружилась сразу двумя предметами того же типа от клетки, в которой мы все находились несколько ранее. Она направилась к Гулу, желая, по всей видимости, отдать ему хоть какое-то «оружие».
Я посмотрела на свои руки, аккуратно отпуская ткань измазанной кровью рубашки. В приступах боли и паники оказалось, я надела свое оружие, подаренное мне кольцо, на безымянный палец левой руки. Слабо улыбнувшись такому символизму,