Сжал зубы. Это еще что за беспредел?
Закрыв кабинет ключом, Огнев направился на звуки, которые доносились прямо из первой допросной.
Глава 5
– Не трогай меня, урод!
Если раньше я думала, что сидеть в той приемной клетке худо, то, когда попала в закрытую коробку допросной, мое мнение резко изменилось. Меня забрали из того обезьянника как-то резко и буквально затащили в эту допросную.
– Да ты не брыкайся, рыжая. Будь послушной девочкой, и все будет хорошо.
Предо мной стоит мент. Молодой, борзый, а второй похож на него, дежурит у закрытой двери. У них на погонах совсем мало звезд. Я не разбираюсь в этом, но кажется, это какие-то совсем рядовые опера.
Успеваю только уловить ключи в руке одного из них, а также свое бешеное сердце, которое от страха мне ломает грудь.
Они закрылись тут со мной изнутри, а на окнах стоят решетки. Я одна, а их двое. Здоровых мужиков в погонах. На улице темнеет, и мне становится уже совсем не до смеха.
В руки больно впиваются наручники, напрочь сковывая мои движения. Жутко неприятно, так как кожа на запястьях у меня особенно тонкая, отчего каждое мое движение кистями сопровождается болью.
Если они нападут, я буду бессильна, и от этого рыдать хочется еще больше.
В какой-то момент я словно теряю самообладание и начинаю реветь в голос. От страха и безысходности, чувствуя себя загнанным в угол зверьком.
– Пацаны, да че вам надо от меня? Выпустите, а?
Они молчат, точно гиены, однако по их горящим взглядам на мою фигуру я понимаю, что именно им надо.
– Если хоть пальцем тронете, я руку по локоть откушу!
Слышу едкий смех и невольно сильнее кутаюсь в свою кофту.
Вздрагиваю, когда один из этих ментов расстегивает папку и кладет передо мной чистый лист бумаги.
– Пиши.
– Что писать?
– Чистосердечное. Как воровала, у кого и сколько.
На стол кладет ручку, которую я тут же отшвыриваю от себя.
– Я не воровала! Отвалите. Выпустите меня!
– Сядь! Не дергайся.
На плечо сзади ложится тяжелая рука, заставляя съежиться.
Неприятно. Неужели так и правда проходят эти допросы… Да они меня за человека не считают. Уроды.
– Дайте позвонить! У меня есть права. Я тоже человек. Где мой телефон?
– Кому звонить-то собралась, воровка?
– Отцу. Он адвокат.
Сочиняю на ходу, но плевать. Сейчас меня все может спасти. У меня нет никакого отца, и тем более никакого адвоката, но все равно они-то этого не знают.
Задействую все свое актерское мастерство. Конечно, я не актриса, вот только почему-то все время меня так называют. Наверное, потому, что я все время вру. Ну или почти все время.
– Ха, адвокат? Не смеши меня. Пиши, я сказал!
Зло смотрю на этого урода с едва пробивающейся щетиной, и хочется