Мы не получили жизненно важной пищи, и потому мы остаемся привязанными к родителям своими дефицитами, ожидая их восполнения. И на месте родителей оказываются другие – «похожие» на них люди, но опять в их руки мы отдаем всю власть – власть принять, признать, полюбить, отпустить…
Однако любой мало-мальски честный взгляд на подобную ситуацию приведет к разочарованию и новой порции боли. Никто не возместит неполученное в полном объеме; и тем более на такое никогда не будет способен один человек.
Посему критически важно осознать свой дефицит и свою привязанность к человеку, от которого мечтается получить возмещение; в этом случае мы почти наверняка обнаружим себя в теснейших созависимых или контрзависимых отношениях.
Потому что неосознанный дефицит проявляется именно так: проекция «выбирает» человека (компанию, идеологию и тому подобное), на которого возлагается миссия возвращения прав, этот человек жестко контролируется разными способами; потерять его очень больно (это же «родитель»!), все остальные ресурсы полностью игнорируются. «Родителю» отдается власть, он ею вовсю пользуется или же убегает, не выдерживая непомерных ожиданий.
Когда я признаю свою нужду, я начинаю отдавать себе отчет в том, что она никогда не будет восполнена в той степени, в том объеме, как это было мне нужно в 3 года, 7 лет и 14.
У меня уже никогда не будет такого количества любви и заботы, уважения ко мне, к моим правам и границам, сколько мне это было нужно тогда. Я остаюсь со своей нуждой, как с бездной… Я переживаю отчаяние несбывшихся надежд. Я переживаю ярость и бессилие.
В этот момент я обнаруживаю… мир. Есть мир, где много самых разных людей. Есть такие, которые находят меня нужной, интересной и привлекательной. И я тоже… Выбираю тех людей, кто мне нравится и с кем я могу реализовывать тот или иной потенциал.
И я могу управлять своей нуждой, распределяя ее частями в этом мире… Сверхзначимые персоны становятся просто людьми; они не боги, дарующие права…
Я управляю своим дефицитом.
Бездна оказывается не такой уж страшной.
Меня не за что любить…
Сейчас я – маленький. Очень маленький. Я очень люблю свою маму. И папу – тоже.
Я ловлю каждое их слово, каждый жест. Почему-то мне также важно, чтобы они любили меня.
Например, если б посмотрели радостно и сказали что-то в духе: «Как же нам повезло, что ты у нас есть! Мы так ждали такую девочку (такого мальчика), как ты! И наконец дождались! Как мы теперь счастливы!»
Но почему-то они этого не говорят. Они очень заняты своими заботами. Они делают свои очень важные дела – работают, зарабатывают, ходят в магазин, убираются, разговаривают с родственниками и знакомыми.
Они очень заняты своими отношениями – ругаются, дуются, доказывают что-то друг другу. Меня почему-то не замечают. Замечают только для того, чтобы покормить или показать врачу.
А