– Шутишь? – недоверчиво спросила Мэриэллен.
– И как ты находишь на это время? – удивилась Китти, разламывая соломку надвое, отчего еще больше крошек посыпалось на ковер.
Грейс больше не смогла этого выносить и протянула Китти тарелку.
– Спасибо, не надо, – отмахнулась Китти. – Мне и так хорошо.
Безымянный не-совсем-клуб заседал в гостиной Грейс с ее пушистыми коврами и умиротворяющим светом ламп. Над камином висела гравюра Одюбона[20] в рамке, прекрасно гармонируя с бледными колониальными цветами комнаты – серо-персиковым и пепельно-белым, темная поверхность пианино мрачно мерцала в углу. Все в этом доме было безукоризненно. Каждый раннеамериканский виндзорский стул, каждый столик из каштанового дерева, каждая китайская фарфоровая лампа – все в комнате выглядело так, как будто всегда тут и находилось, а дом был попросту выстроен вокруг.
– Подростки утомительны, – сказала Китти. – И от этого только хуже. Завтрак, стирка, уборка, обед, уроки. И все одно и то же, каждый день. Если что-то меняется, ну, хоть чуть-чуть, они орут как резаные. Честно, Патриция, расслабься. Оставь эти сражения с ветряными мельницами. Ничего особенного не произойдет, если дети оставят что-то на своей тарелке или если вдруг один раз у них не окажется чистого белья.
– А что, если как раз в этот день они попадут под машину? – спросила Грейс.
– Уверяю тебя, – усмехнулась Мэриэллен, – если Бен-младший попадет под машину, состояние его трусов будет волновать тебя меньше всего.
– Не обязательно, – сказала Грейс.
– А я замораживаю сэндвичи, – неожиданно выпалила Слик.
– Что ты делаешь? – переспросила Китти.
– Чтобы сэкономить время, – затараторила Слик. – Я готовлю сэндвичи для детей, по три на каждый день, пять раз в неделю, итого шестьдесят штук. Каждый первый понедельник месяца я делаю их все и кладу в морозилку. Каждое утро я достаю по одному и кладу в их пакеты. К обеду они как раз размораживаются.
– Надо будет попробовать, – задумчиво проговорила Патриция, думая, что это, должно быть, действительно фантастическая идея, но ее слов никто не услышал из-за громкого смеха Китти и Мэриэллен.
– Это экономит время, – упрямо повторила Слик, защищаясь.
– Нельзя замораживать сэндвичи, – сказала Китти. – Подумай, что происходит с их содержимым. А соус?
– Никто не жалуется.
– Потому что никто их не ест, – парировала Мэриэллен. – Они либо выбрасывают их в мусорку, либо продают каким-нибудь дурачкам. Спорим, что они не съели ни крошки из этих твоих фирменных обмороженных сэндвичей.
– Дети любят мои обеды. – Слик явно обиделась. – Они не стали бы мне врать.
– О, Патриция, у тебя новые серьги! – сказала Грейс, меняя тему разговора.
– Да. – Патриция повернулась так, чтобы свет из окна