К 18:00 мы снова выдвинулись на поиски. От зондов на руках появились мозоли, а плечи неприятно гудели, утопая в молочной кислоте. Мы приняли на душу и пытались заснуть после очередной смены. Но перед глазами, привыкшими вглядываться в снежную массу, стояла белая пелена. Так прошли три дня. На утро четвертого я, понимая, что без допинга нам не выстоять, с рюкзаком отправилась в ближайший магазин за энергетиками.
– Лавинщики последние забрали. Это сейчас после водки самый востребованный в городе товар.
– Тогда «Колу», пожалуйста. Мы ж с вами на Кольском, – устало шутила я.
Добавив в кока-колу изрядное количество кофе и приняв микстуру, мы продолжили работы. Солнце грело все сильнее. Голова подкруживалась.
– Есть! – мурманский спасатель Володя поднял руку вверх. К нему ринулась группа с лопатами и мы с доктором. Сноубордист был упокоен под тремя метрами снега. Его насквозь отмороженное тело было закручено винтом. Похоже, он недолго мучился. К вечеру поочередно нашли еще двоих. Примерно по такому же сценарию. Репортеры с пушистыми микрофонами, вооруженная полиция. Усталость, ставшая состоянием души. Все как всегда.
– Мы похоронное бюро – мы спасотряд! – чеканя согласные, в один голос хрипели мы с ребятами под гитару на вечерних посиделках. Белая пелена и два десятка красных роз, принесенных кем-то на место, где нашли девушку-сноубордистку, не спешили покидать внутренний взор группы, словно он был у нас один на всех.
В Москву я снова вернулась немного другой, повзрослевшей. Физическое развитие догоняло моральное. Совершеннолетие явилось веским основанием сесть за руль. Кировчане давно дали несколько плодотворных уроков вождения, и автошкола не понадобилась. За пару дней до получения прав с помощью одного из друзей байкерской тусовки я пригнала во двор старую белую «Ниву-21213» мохнатого года выпуска. А через неделю уже мчалась на ней по трассе со скоростью сто двадцать километров в час. Мишка и его друг из гаража научили простейшим лайфхакам автомеханики. Поменять катушку зажигания, свечи или коммутатор для меня стало вполне рутинной манипуляцией. Лето свалилось с неба внезапной жарой. Впереди были выпускные экзамены.
Глава 13. Реанимация
– Тьфу на тебя! Ты кто такая? – тяжело дыша, пожилая женщина, из гортани которой я извлекла интубационную трубку, сплюнула мне в лицо скопившуюся во рту слизь.
– Ой, да что же вы! – чуть не плакала я от обиды на неожиданную оплеуху. – Я медсестра. Вы в реанимации. Вам вырезали желчный пузырь.
– Хоть это радует, давно меня мучал, скотина, – шепеляво сетовала больная. – А ты, тварь, че уставилась? Пошла вон, шмакодявка! – Я еле увернулась от брошенного вдогонку недобрым словам лотка, который недолго простоял на прикроватной тумбочке.
Так началась моя работа в отделении