– Гриша, осторожнее! Там овраг! – крикнула громко девушка в спину парня.
Тот вмиг обернулся, бросив на нее ласковый карий взгляд.
– Помню, сестрица! – ответил он и по-доброму улыбнулся ей. Чуть придержав коня, он подождал, пока Слава поравняется с ним, и предложил: – Может, к речке свернем? Уж больно жарко. Искупаемся?
– Поехали, Гриша, – с воодушевлением согласилась Слава и звонко рассмеялась в ответ.
Гриша кивнул и направил коня в нужную сторону, устремившись к излучине реки.
Только к обеду молодые люди вернулись обратно в усадьбу, въехав в широкие дубовые ворота, которые услужливо распахнул для них старый Михей.
Федор Артемьев как раз отчитывал конюха за то, что тот плохо почистил его жеребца, когда мимо него к конюшням, как вихрь, пронеслись верхом Гриша и Слава. Проводив пристальным мрачным взором парочку, молодой Артемьев отослал конюха и направился в сторону конюшен. Приблизившись к деревянным постройкам, Федор терпеливо дождался, пока из конюшни выйдет Слава, которая, не заметив его, быстро направилась к хозяйскому дому.
Молодой человек, попятившись к старому сараю, прошелся темным взглядом по стройному изящному силуэту сводной сестры, одетой в мужской наряд, подчеркивающий прелести девичьего стана. Сглотнув ком в горле, он отметил, что длинный золотистый хвост Славы, собранный на макушке, доставал почти до округлых бедер. В этот момент рядом послышались чьи-то шаги, и Федор обернулся. Григорий проворно следовал в его сторону. Немедля загородив двоюродному брату проход своей коренастой высокой фигурой, Федор пророкотал ему в лицо:
– Ты это чего, Гришка, не знаешь, чем заняться? По полям разъезжаешь? Я тебе велел сходить к Морозову по поводу его баржи, что пришла вчера из Судака.
– Федор, я был у него на рассвете, – ответил парень. – Он сказал, что договор в силе и завтра он ждет от тебя список всех товаров, которые мы намерены отправить на его судне.
– Ты смотри, какой прыткий! – выдохнул Федор, и у него появилось жгучее желание ударить парня за то, что он так быстро исполнил его поручение.
Федору Артемьеву, старшему сыну Тихона Михайловича, еще весной исполнилось двадцать восемь лет. Мужиковатого вида, жестокий и наглый Федор наводил страх на всех слуг, которые жили в усадьбе. Его буйный нрав, постоянные потасовки с соседями и другие безобразные выходки приводили в ужас и печаль его отца Тихона Михайловича. Желая образумить сына, старший Артемьев велел Федору работать вместе с ним. Хотя Федор не особо жаждал помогать в делах отцу, опасаясь твердого нрава Тихона Михайловича, он все же исполнял порученные ему обязанности.
Более