Вадим хлопает себя по наружному карману, где оттопыривает куртку здоровый телефон – дорогая модель и камера подходящая, про фотографии я мог бы не уточнять. Подхожу к окну и облокачиваюсь на подоконник, сгибаю колени, упираясь пятками в собственный зад, пытаюсь представить себя на месте профессора, как он минувшей ночью вывалился из окна. Получается не очень, вернее – не получается вовсе, правая ладонь соскальзывает с подоконника, и я в последний момент успеваю выпрямить ноги, чтобы не приземлиться задницей на пол. На видеозаписи у погибшего все выглядело гораздо проще и изящней, а ведь Бороздкин много старше и тяжелее меня.
Что-то тут не сходится, – прикидываю мысленно и тут же замечаю внизу грузную фигуру, пересекающую двор. Понятия не имею, сколько глаз у хитрозадого журналиста, но толстый шнобель Хорька моментально взмывает вверх, встречаюсь взглядом с представителем прессы. Два бесстыжих, прищуренных глаза смотрят на меня снизу-вверх, в дорогих линзах модных очков отражаются блики полуденного солнца. Мои руки машинально шарят по подоконнику – чем бы кинуть, как в нашкодившего кота.
– Дарья Алексеевна, обращаюсь я, вместо этого, – ты эту запись у охранника взяла? – Даша кивает, и я продолжаю, с целью кое-что прояснить, уж больно взгляд у журналиста довольный, – там, где ты взяла, больше этого нет?
Дарья замялась, но все же ответила, – больше нет, я стерла с жесткого диска, единственная копия находится у меня…
– Тут такое дело, понимаешь, Серега, – на помощь Соколовой пришел Вадим, – когда мы пришли в будку к охраннику… в общем, у него уже был заготовлен видеофайл, даже скопирован в отдельную папку, а ведь из полиции к нему никто не заходил…
– Да твою ж дивизию! – не удерживаюсь от возгласа, понимая, что Хорек нас опередил.
– Думаю, это был Семен Давидович, – голос Дарьи звучит хрипло и печально.
Смотрю на Дашу в недоумении, ей снова на помощь приходит Вадим, – охранник не признался, но есть мнение, что это был Штольц.
– Хорек Давидович, – хлопаю ладонью по лбу, – ну конечно, то-то у него с утра вид такой довольный.
В тесном помещении кабинета профессора философии, теперь уже бывшего кабинета, звучит неуместный, хриплый смех, – от безысходности, – понимаю я, глядя, как и мои коллеги не смогли сдержать эмоций.
– Итак, – обвожу взглядом Романову и Соколова, – на текущий момент у меня обозначились следующие вопросы. Первое – это кто звонил по телефону профессору, к тому же в несколько-поздний час.
– Входящий вызов происходил по Ватсапу, абонент появился в списке под именем Макс. Данный контакт в телефонной книге Бороздкина не найден, возможно, он ранее никогда не звонил, – Дарья не дала мне возможности закончить, видимо, на этот счет она уже выяснила все, что смогла.
– Глушняк, – комментирует Вадим с грустным