– Посмотри на него. Он жив, он в порядке, и он не выглядит так, будто не благодарен тебе.
– Может быть, ты и прав.
Он разливает виски в два стакана и ничего туда не добавляет. Мэтт вскидывает брови. Филип лишь улыбается ему и залпом опрокидывает свою порцию, довольно шипя.
Мэтт тоже делает глоток. Маленькая доза аконита, вперемешку с алкоголем, не вредит, а обжигает горло, и тепло растекается по телу приятным блаженством.
– Я всегда звоню ему, когда собираюсь прийти, и он добавляет в пару бутылок аконит. А потом я просто забираю их и упиваюсь в сопли.
– Ну, так или иначе, это то, что я собираюсь сделать сегодня – упиться в сопли.
Он рассказывает о Рози и о том, что в сравнении с тем, что он испытывает к Ребекке, те чувства к девушке были просто детской влюбленностью. Глупой детской влюбленностью. Особенно сейчас, когда он увидел ее, он смог убедиться в этом лично.
Филип тоже говорит о личной жизни, вернее, о ее отсутствии, и Мэтт не хочет напрягать его шуточками по поводу того, как Нолан на него поглядывает. Он не маленький мальчик, сам разберется.
Проходит около часа, и наступает момент, когда Мэтт вдруг понимает, что он уже порядком окосел и снова говорит о Ребекке.
– И это просто не дает мне покоя. Я не видел ее со вчерашнего утра, когда она наорала на меня во время пробежки и попросила не появляться на ее глазах, а сейчас впереди выходные, мама позволила ей остаться у Эммы, и я даже не знаю, что это вообще за Эмма такая, и когда я смогу увидеть ее. В смысле, Ребекку, а не Эмму. Я сдохну.
Филип смотрит куда-то ему за спину и прищуривается, посасывая кубик льда.
– Думаю, со смертью ты можешь повременить. Ох, боже, да кто их вообще пустил сюда?
Мэтт понимает, что чувствует это, и одновременно он слышит голос у себя за спиной, и его одолевает жар, который проходит сквозь все тело, щипая за каждую клетку, оживляя ее, заставляя проснуться. Когда Ребекка говорит:
– Вы следите за мной.
Филип встает и поправляет сползающую с плеча лямку майки.
– Нет, Ребекка, мы не следим за тобой, но тебе придется объяснить, какого черта ты делаешь в баре, который открыт лишь для лиц старше 21 года.
Мэтту приходится повернуться, потому что голос Ребекки звучит все ближе и ближе, к нему примешиваются другие голоса, которые он не узнает, и другие запахи, которые он не хочет знать. Все это сбивает его с толку.
Он не встает, но поворачивается на своем стуле. Ребекка прямо перед ним. Она стоит, спрятав руки в карманы своей джинсовой куртки и не выглядит особо довольной. Хотя, кажется, рядом с Мэттом она никогда не выглядит довольной.
С ней еще трое, которых Мэтт видит впервые. Одна из них – кудрявая и невысокая брюнетка, которая стоит ближе всех к Ребекке. Вероятно, Эмма. Она чуть хмурит лоб, выказывая недовольство, но выходит это у нее весьма забавно, поскольку она, очевидно, не очень трезва.
Справа