Эохайн, Ардэйх, Конрэй – три клана, что встанут за плечом клана Мааркан так или иначе. Ни к кому другому корона с самого возникновения гаэльского государства не могла уйти – только эти четыре семейства. «Горная Кровь», будь она проклята!
Кальбар вздохнул и приказал себе успокоиться. При чем тут, собственно, клановая система, которая старше любого из гаэльцев на выбор – если Айду его не то что не любит, а уже почти ненавидит? Кажется, эта попытка короля склонить гордое сердце своей дочери к силамарскому политику только ухудшила ситуацию. Принцесса с самого начала была более чем холодна к нему, и дело вовсе не в том, что тогда сам Кальбар был приблудным наемным убийцей без прошлого и будущего. Ее вовсе не это интересует – героическое прошлое и блистательное будущее у него сейчас есть, и что? А до этой победы, когда каждый день для любого из их компании мог стать последним – и тогда благосклонность и симпатию Айду дарила ничуть не менее зависшим в пустоте никчемным оборванцам – этому волчонку-северянину, например!
Кальбар предпочел не вспоминать, что никчемный оборванец-волчонок оказался, во-первых, аргшетроном, а во-вторых, сейчас это конунг сильного, хоть и немногочисленного, народа.
Хоть мир с ног на голову переверни – Айду Кальбара полюбить даже не пыталась. Ей было хорошо и так. В минуты раздражения Кальбар думал, что эта холодная и надменная женщина вообще никого не способна любить – ей может быть удобно чье-то общество, ей может кто-то нравиться или не нравиться – но любить? Разве что только себя. «Ведьма», – с неожиданной ненавистью подумал он. Слово это словно по своей воле родилось в его мыслях – так, что Кальбар вздрогнул он неожиданности. Первый министр снова одернул себя. Надо думать, что могло бы заставить изменить Айду свои взгляды на ситуацию, а не беситься попусту. Надо думать… время еще пока есть.
Закончив текущие дела, Кальбар отправился к себе – следовало привести мысли в порядок.
Правда, по пути до личных покоев его успели неоднократно изловить – но длительного личного участия ни в чем от Первого Министра не требовалось. Впрочем, Кальбару его частая востребованность другими членами Совета не досаждала – в конце концов, он сам именно этого и хотел всегда. Ну а поговорить с господами О'Лирри и О'Грэнн, что в числе прочих пожелали его общества, было даже приятно. В отличие от заносчивой горной знати, их аналог с восточногаэльских равнин казался ему куда как более приятной компанией. Тем более – на этих двоих сам Кальбар рассчитывал, как на ближайших соратников. К слову – взаимно. Талврин О'Грэнн, энергичный и деятельный, изрядно высоко ценил Кальбара, а молодой, и оттого несколько нерешительный Марх О'Лирри видел в них обоих поддержку и надежных союзников, если не сказать – более опытных товарищей и друзей.
Марх выглядел чем-то обеспокоенным, и, внимательно взглянув и на Кальбара, Талврин наконец выдал:
– Что-то