Шеин в своем письме уведомлял, что посланные ему царем азовские и другие чертежи, о доставке которых Петр высказывал в письме от 31 декабря беспокойство, им получены, о чем он писал царю от 28 января и тогда же переслал царю записку инженера Руэля о глубине Дона и Азовского моря. Теперь и он, Шеин, по последнему письму царя убедился, что гавани удобнее быть на реке Миусе «для пресных вод и лесов и прочих угодей». Сооружение города Павловска «идет к совершенству, гавань там строить еще не начали, инженер хочет начать нынешним летом; от него получена записка о глубине воды, проект устройства гавани и смета, сколько для этого строенья потребуется людей и всяких припасов. Извлечение из этой записки Петру посылается, и он из него усмотрит, какой труд выполнен. Царь предоставил дело о постройке гавани на реке Миусе на усмотрение его, Шеина; но он, заявляя, что сердечно рад избрать наилучшее и угодное Петру место, все же просит Петра не оставить его и «подать в сем деле науку, как поступать лучше». Как только приедет Руэль и привезет подтверждающие сведения о глубине гавани и моря и о прочих «угодьях», он, Шеин, пошлет в те места инженера барона (Лаваля) для лучшего удостоверения, где следует быть гавани: «Где удобней-шеи найдем, тут будем нынешнее лето работать, и дай Боже, без великих трудов сие дело совершить». Из Азова никаких чрезвычайных известий не пишут, татарских набегов к нему нет. Только иноземцы, работающие у инженера, очень на него жалуются, да воеводы азовские пишут, что он в городских укреплениях ни одного места не оставил без переделок: «которое место переломает, а сделает так же, как было»
[129].
А.М. Головин благодарит царя за письмо. «Пожалуй, отпиши мне, – пишет он далее, – где ваша милость пребывает и как ваше намерение к возвращению к нам. А у нас пива настают мартовские изрядные, чаю, хотя град Амстрадам и преславущий, там таких пив нет. В доме твоем, милостию Божиею, здорово. Денги за пистолеты Адолфову сыну Исаку против писма твоего сто шездесят восмь рублев заплачены. Пожалуй, не покинь братей моих двух Иванов, в чем я во всем надежен на милость твою. Да у тебя ж прошу: пожалуй, промысли мне табаку: а у нас здесь хорошова нет, и промыслить негде. В полках у нас, при помощи божии, здорово. Толко из новоприборных многие за пиянство, и за зернь, и за воровство отставлены; а иные без вести пропадают, и я на те места пишу из заротных; и как те заротные уберутся по местам, и в те поры которых городов на те упалые места писать? Украинцев писать ли? Автамон Головин. Писано из Преображенского, февраля в 4 день»[130].
Г.И. Головкину Петр писал от 31 декабря 1697 г., что «намерен быть в землю, окруженную морем, то есть во Англию». «Дай Господи Боже, – замечает по этому поводу в своем письме Головкин, – чтоб то намерение ваше исправилось счасливо, а мне б на знак милости твоей и бытности во Британии получить лондонской работы зепные (карманные) часики». Далее – обычные для писем Головкина семейные подробности в шутливом тоне: «а Павлюк приболел и неоднова, и Лаврентей доктор смотрел и сказал, что на болезнь ево в оптеке лекарства нет, а называет ту болезнь
