Вновь пролетев в тишине над тобой,
Стрелы любви, будто острые шпаги,
Сердце разбили, забыв про покой.
«Я смотрю на алмазные искры…»
Я смотрю на алмазные искры
В глубине её глаз золотых,
Скачут что будто птахи, так быстры,
Пропадая вновь в красках ночных.
И вновь утром, с рассвета лучами,
Потянувшись от бурного сна,
Искры вспыхнут янтарно огнями,
Возвестив, что проснулась она.
И опять заиграют те краски,
Что сверкали в глазах озорно,
И, стреляя глазами, с острастки,
Она выглянет снова в окно.
«Твой вареник навевает думы…»
Твой вареник навевает думы,
Затмевая грани бытия,
Мысли все порочны и безумны,
Страстью разум жгут при свете дня.
И, мечтая в ожиданьи ночи,
Или днём, где сбудутся мечты,
Я хочу безумно тебя очень
Повалить на пустоту тахты.
И устроить там с тобой родео,
Скрипами и криками мечась,
Чтобы страстью время пролетело,
С мыслей в жизнь предельно претворясь.
И когда насытившись предельно
Ночь накроет пологом из сна,
Мы уснем с тобою нераздельно,
Чтоб с утра накрыла вновь волна.
«Безумная ночь, и в аду как в раю…»
Безумная ночь, и в аду как в раю
Теряем мы разум и душу свою,
И чтоб окончательно там не пропасть,
Мы отпускаем нахлынувшу страсть,
Чтоб после опять возвратиться вновь к ней
Стремленьем своих воспылавших идей.
И, вновь пропадая в той сладкой игре,
Мы жизнь измеряем по страсти золе.
И в пустоте полусерого утра
Вползёт и рассвет мерно в веки кому-то,
Вползёт, отражаясь от взгляда пустого,
Ад на земле заместив на иного,
Жизнь в пустоте заменив пустотой,
Чтобы не видеть рассвет над собой.
«Хотел раздвинуть горизонты…»
Хотел раздвинуть горизонты
И серенады напевал,
А в перерывах между этим
Ей ножки мило раздвигал.
И, погружаясь в волны страсти,
Что поглощали их двоих,
Друг друга рвали там на части,
Чтоб быть единым и не в них.
«Твой взгляд остекленел, в нём столько боли…»
Твой взгляд остекленел, в нём столько боли,
Что можно мир легко в ней утопить,
Ведь плещется в душе той столько крови,
Что пятерым возможно перелить.
Но только взгляд, ни слова и ни звука,
На все вопросы пустоты ответ,
И только сердце прерываньем стука
Подскажет, что горит всё красный свет.
И сколько будет боль та разливаться,
Никто не знает в мире том пустом,
Ведь есть предел, но как к нему добраться,
Молчат, ссылаясь где-то на потом.
Но как