В 1555 году Иван Грозный издал указ об отмене кормления. Указ применялся не сразу и не повсеместно, и кормление продолжало существовать как средство содержания государевых служащих в городах. Но чтобы воеводы, судьи и дьяки чрезмерно не обогатились и не закрепились у власти в провинции, их назначение ограничивалось определенным сроком, обычно это был год. Для воеводы назначение на двухгодичный срок было знаком исключительного царского доверия. Кормление не только позволяло содержать государевых служащих, но и пополнять казну. Москва не препятствовала насилиям и поборам своих наместников до окончания их службы. А чтобы возвращающиеся из далеких уральских и сибирских мест «откормленные» воеводы не оставили себе слишком много, в конце XVI и XVII веке на трактах выставлялись заставы, стрельцы без стеснения обыскивали воеводские подводы и изымали в пользу казны все, что считали излишками. Некоторых государевых слуг потом ставили на правеж (на дыбу или под кнут) и вымучивали из них всю или большую часть добычи.
Иностранцы, пребывавшие в Москве в царствование Бориса Годунова, рассказывают о том, что если судья был уличен во взятках, то должен был возвратить взятое, заплатить крупный штраф, а имение его отбиралось в казну. Если уличали дьяка, то ему на шею вешали мешок со взяткой, будь то деньги, или мех, или рыба, возили по городу и секли, а потом отправляли в ссылку. Но иностранные наблюдатели отмечали, что взяточничество от этих суровых мер не уменьшилось, только взяточники стали более осторожными: во избежание подозрения просили прикреплять подарок к образу в доме, или на Пасху при христосовании судьям всовывали деньги вместе с яйцами.
В начале царствования второго Романова колоссальным влиянием на молодого царя обладал его воспитатель, боярин Борис Морозов. От имени Алексея Михайловича он управлял государством. Чтобы упрочить свое влияние на царя, он женил его на дочери дворянина Ильи Даниловича Милославского, а сам женился на ее сестре. Милославский стал боярином, для него были построены палаты в Кремле рядом с царским дворцом. Новое положение открыло царскому тестю путь к обогащению через взятки. Было придумано множество препятствий для торговли, и кто приносил боярину наибольшую мзду, тот и получал от него грамоту с разрешением. Можно сказать, что Милославский был первооткрывателем золотой жилы – «взятки за лицензию». На ключевые посты царев тесть стал выдвигать своих родственников. Все они были людьми небогатыми и жадными, а наипростейший путь к обогащению – взятки и воровство.
Особенно отличался на этом поприще глава Земского приказа Леонтий Плещеев, возведенный в чин окольничего. В ведении приказа были «московские разбойные, и татиные, и всякие воровские приводные дела». Плещеев, верша суд, превратил его в инструмент самого наглого вымогательства, и приказ стал, как бы сказали теперь, «мафиозной конторой» под крышей государственного ведомства. Судья не удовлетворялся принятыми подарками, но вытягивал из тяжущихся