Когда-то, лет шесть назад, братки своего порешили. Толи случаем удобным воспользовались, убрав неугодного, то ли и вправду сами верили, что это Оборотень. Правда убедиться в своей ошибке, пришлось через пару лет, когда снова Оборотень дал знать о себе. Но о сделанном никто не пожалел, ни братва, ни милиция. Все знали, что убрали отморозка. Братве он тоже порядком поднадоел, так как уважения к их закону не имел, обнаглел совсем, вышел из под контроля. Ну а милиция, утешала себя тем, что на одного отморозка стало меньше. “Собаке – собачья смерть” –думали и те, и другие. Таких гнид свет не видывал, человеком тяжело его назвать, бесбашенный. В 90е, конечно, удобно было такого держать, но и у братков терпение не вечное. Кличка у него была “Перо”. Ножом махал с удовольствием и по любому поводу, а то и повода не надо было. Ему все равно кого было резать, на своих и чужих не делил. Субординации не держал, в открытую о себе заявлял, перед обывателями не шифровался, короче, требуемого порядка не соблюдал, в тени быть не хотел. Братве это не нравилось. Когда Перо от “дел” был свободен, а пьянки и девки надоедали, он переключался на обывателя. Любил поиздеваться, попугать, забавлял его их страх перед ним.
Когда его “бумер” подъезжал к ближайшему открытому рынку, он не оставался незамеченным. Бабульки-торгашки завидев его, мигом разносили новость по рядам. Кто-то быстренько собирался и сваливал. Оставались только либо, что посмелее, либо товару так много, что быстро собраться и убежать не получалось. С заднего сидения, через тонированные стекла Перо наблюдал всю эту возню и ржал, его смешила такая реакция на его появление. Рынок буквально ходил ходуном, что щекотало Перу его самолюбие.
–Забегали крысы- довольно ухмылялся он- расслабились без меня. Сейчас я им устрою спектакль. Дуры старые – говорил, выходя из машины.
Башка как обычно гудела от очередной попойки. Перо это злило и свою злость ему хотелось выплеснуть поскорее. Вальяжно, по-хозяйски, он ходил по рядам. Рядом топали два телохранителя. На