Маневры должны были закончиться в тот же вечер, и мы ни разу не заговорили со своими врагами, а враги – с нами. Должен добавить, что греческие штабные офицеры были очень тактичны и за каждым приемом пищи усаживали парочку греческих офицеров между офицерами враждующих армий.
В тот вечер после окончания маневров мы покинули греческого главнокомандующего, а я отправился засвидетельствовать свое почтение хозяйке предыдущего вечера – этой русской даме. Я нашел ее в слезах и очень взволнованной. Ее муж только что получил приказ отправиться в Демир-Хисар – городок у подножия Рупельского перевала, который являлся ключом к равнине Струмы. Ее муж был настроен антигермански. Он знал, что в Афинах был отдан приказ пропустить болгар через перевал и позволить им ступить на греческую территорию. Это означало, что Греция в любом случае рано или поздно вступит в войну либо на стороне Центральных держав, либо на стороне Антанты.
Я, как мог, утешил бедную женщину, поспешил разыскать лейтенанта Л., и мы вместе с ним без промедления выехали в свой лагерь у Сереса.
Мы сразу же отправили одного из наших денщиков с зашифрованными сообщениями в Орлжек, где на нашем передовом посту территориальной добровольческой части имелась телеграфная линия связи со штабом. А затем после очень короткого отдыха тронулись в направлении Рупельского перевала. Впереди нас шли две греческие бригады горной артиллерии, за которыми мы наблюдали тем утром. В любой момент их пушки могли оказаться повернутыми против нас на Струме.
Приблизительно в час ночи мы остановились на ночлег. Все мы здорово устали, и я поставил будильник на своих наручных часах на три утра и уснул, положив на них голову.
Сразу после восхода солнца мы разожгли небольшой костерок и приготовили чай, который вместе с глотком рома был очень кстати. Затем мы продолжили движение в сторону Демир-Хисара. Продвигались мы, естественно, очень медленно, так как должны были «срисовывать» каждую деревню, к которой подходили. Этот маневр состоит в том, чтобы подскакать на рысях к деревне с хорошей скоростью, затем внезапно остановить коня, развернуться назад и галопом пуститься прочь в обратном направлении. Если в деревне есть вражеские силы или приготовлена засада, то десять к одному, что немедленно будет открыт огонь.
Приблизительно в шесть часов мы уже знали, что не гонимся за химерами и что греки пропускают болгаро-германскую армию через Рупельский перевал, так как нам повстречались первые беженцы из окрестных деревень, спасавшиеся от армии вторжения.
Беженцы в военное время ведут себя одинаково во всем мире. Они нагружаются самыми бесполезными вещами и держатся за них с риском для своих жизней. Помню одного старика, толкавшего перед собой тяжелую тачку, в которой