Утром меня разбудил телефонный звонок. Чуть не упав, поскользнувшись на ламинате, я рванула в коридор и схватила трубку.
– Янина Владимировна?
– Да, это я.
– Следователь прокуратуры Соловьев. Мы вчера общались в связи с убийством гражданина Слепянского.
– Да-да. Помню.
– Не могли бы вы прийти ко мне в 24-й кабинет сегодня, скажем, через час? Пропуск я уже вам выписал.
И он назвал известный адрес.
– Да, да, конечно, уже бегу, – пробормотала я.
Сборы были недолги. «Надеюсь, что меня не арестовывать будут, поэтому теплые вещи и сухарики брать не буду», – мрачно пошутила я сама с собой, натягивая джинсы. И внезапно я испугалась по-настоящему.
Надо сказать, вчера я выложила не всю правду ментам. Частично испугавшись за последствия содеянного, а частично забыв о некоторых своих поступках, я утаила вчера от следователя Соловьева две вещи.
Еще утром, пока Никита заваривал чай, я, вспомнив фильм «Гений» (где герой морочит голову и криминалу и милиции при помощи компьютерной и видеотехники), кинулась к компьютеру, стоявшему в гостиной, нажала на кнопку «DVD-Room», и оттуда плавно выехал диск. Так, на всякий случай, я тут же спрятала его в своей сумочке. А пока Никита делал первые неудачные попытки дозвониться до Дашкиных знакомых, я случайно увидела ее записную книжку. Она завалилась между подоконником и столом, и мне пришлось сильно изогнуться, чтобы достать ее.
Вчера, выбалтывая следователю всю информацию, которой обладала (кроме, разумеется, обнаружения темных пятен в коридоре), я совершенно забыла о своих трофеях и, разумеется, могла бы влипнуть, если бы прямо в квартире Слепянских он поинтересовался содержимым моей сумочки. Но, к счастью, моя вербальная активность совершенно вывела следака из рабочего состояния, и меня не обыскали.
И вот сейчас я чуть было не взяла «вещдоки» с собой «на допрос». «Действительно, как плохо быть дурой», – удрученно подумала я, выкладывая их из сумочки и пряча в тумбочку. Потом, немного успокоив себя тем, что у следствия есть полная возможность получить распечатку телефонных звонков Слепянской, и Соловьев вполне может обойтись и без Дашкиной записной книжки, я стала собираться в прокуратуру уже без трясучки.
Убрав трофеи и одевшись, я тихонько открыла входную дверь и… увидела Римму Семеновну «на посту». Она так прямо и застыла с тряпочкой в руке – якобы протирает стены коридора. Не дожидаясь вопросов и рявкнув: «В поликлинику! Опаздываю!», – я понеслась вниз по лестнице пешком, игнорируя столь удобное транспортное средство как лифт.
В прокуратуре следователь Соловьев промариновал меня более двух часов. Сперва он пытался запутать меня, задавая каверзные вопросы, потом переспрашивал точное время моих встреч с Дарьей и Никитой. Но, поскольку мне особо нечего было скрывать, то я четко отвечала на все его вопросы, втайне посмеиваясь над ним, и даже пыталась озадачить его совершенно ненужными детскими воспоминаниями.