Обстановка сразу разрядилась.
– Да я тебя… – прошипел Лавей, но Медведь остановил его.
– Остынь!
– С тобой все в порядке? – подошла к Асгарду Аттея.
– Да, я в порядке, – кивнул парень.
– Ты защищал меня, – произнесла девушка, глядя на парня как-то иначе, не как всегда.
– Я просто…
– Ты встал перед зверем, загородив меня. Это поступок, достойный настоящего мастера.
– А где, кстати, сам зверь? – оглянулся Асгард, стараясь скрыть румянец, выступивший на лице. Слова Аттеи были ему приятны.
– Медведь его прогнал.
Некоторое время народ гудел, в полголоса обсуждая случившееся. Обсуждали все и только смерть Кали обходили стороной, даже не глядя туда, где лежало его тело. Словно и не случилось трагедии. Асгард пару раз глянул в сторону мертвеца и хотел что-то сказать, но Медведь предостерег его, покачал головой.
«Не надо», – прошептал одними губами.
Парень смолчал.
Скрипнула дверь головной повозки. К собравшимся вышел Рейн. Был он зол.
– Все по своим жилищам! – крикнул он, оглядывая всех так, словно готов был испепелить их.
Но не нападение зверя на обоз было причиной его ярости.
Он был разъярен от того, что сегодня его цирк лишился ценного кадра, который приносил ему деньги. Черт бы с Кали, если бы вместо него был другой фокусник, на замену. Но его нет. А значит – потеря доходов. Это единственное, что могло действительно разозлить Рейна. Кали приносил неплохую прибыль своими фокусами, веселя деревенщину. Теперь же нужно было что-то срочно придумывать.
– Живо! Я открываю двери Паучихи!
Это подействовало. Всех словно сдуло.
Асгард почувствовал, как огромная рука Медведя сгребла его и утащила в обоз.
За считанные секунды в лагере воцарилась тишина. Медведь кивнул парню на его место и сам плюхнулся на свое.
Уставший Асгард лежал на соломе, вслушиваясь в эту могильную тишину с ужасом. Он знал что должно было произойти.
И это произошло.
В ночном небе раздался протяжный гул, было не понятно кому он принадлежит – Паучихе или ветру. Потом раздался смех, колючий, неприятный. Его ни с чем уже нельзя было спутать.
Паучиха вышла из своего убежища. Было слышно как цокают о колеса телег ее ноги, те самые, костяные.
От этого звука стало не по себе. Асгард зарыл голову глубже в солому, надеясь не слышать этого. Не помогло. Смех и цокот словно звучали внутри головы.
А потом по лагерю прокатилось это. Хлюпающий, срывающийся на свиное хрюканье звук, чавканье, рычание.
Паучиха ужинала.
***
Наступила ночь, но спать не хотелось. Пережитое за день – нападение зверя и разговор с Паучихой, – не давали сомкнуть глаз. Асгард вошкался, переворачивался с боку на бок, пытаясь попутно прикрыть уши от громоподобного храпа Медведя, но все было бестолку. Сна ни в одном