– Граф, ну хватит. Я не могу уже. Сейчас всех перебудишь.
– Тише, тише.
– Хватит, дурень! Каждую ночь помираю со стыда. Все же слышно. Вон Виталик с Надюхой спят как сурки.
– Вот и пусть спят.
– Завтра день сложный, я не высплюсь, опять пойду в конце.
– Я тебе помогу.
– На себе потащишь?
Смех. Шевеление.
– Тебе же хорошо?
– Хорошо. Мне с тобой хорошо.
– Милая моя.
– Тихо.
– Позвонишь мне в Москве, приедешь ко мне, никому не будем мешать.
– У меня жена в Москве, дети, я не хочу ей изменять.
– А сейчас ты что делаешь?
– В походе не считается. Поход – другая жизнь.
Уж не знаю, зачем господь бог создал людей такими беспомощными. Их фонарики выхватывают из темноты лишь отдельные куски, я же вижу всю картину целиком. Убить человека ничего не стоит: он глух и слеп, как котенок, чует только табак, спирт да горячий обед. Но нападать на человека – последнее дело, так учила меня мать. То же говорю вам и я. Убьешь одного, придут с десяток других, с палками, мечущими огонь. Помните, все законы написаны кровью. Каждое правило – это мертвый тигр. Одно из правил гласит: не попадайся людям, потому что стать пленником можно раз и навсегда. Выйдя из-за решетки, уже не сможешь вернуться к нормальной жизни. Людишки могут убить, а могут засадить за решетку, как они сажают себе подобных. В тесной клетке за несколько дней сойдешь с ума, перестанешь быть тигром. Они будут кормить тебя мясом, чтобы ты навсегда забыл, что значит охотиться – преодолевать расстояния, преследовать дичь, чувствовать лес, свое тело и действовать. Ты будешь питаться мертвечиной, как червяк. Тигр в клетке – больше не тигр, а вонючий плешивый кусок мяса. Ты станешь посмешищем. Человеческие детеныши будут тыкать в тебя пальцами, а с их рук будет капать на землю разноцветное сладкое молоко.
Говорили, людям попалась одна из моих старших сестер. Пытаясь вырваться, она обломала клыки о прутья клетки и провела остаток жизни в зверинце. Итак, для того, чтобы хозяин тайги пошел на конфликт с человеком, и у того, и у другого должны быть более чем веские основания. Уж лучше голодать, если нет дичи, ловить рыбу, рыть коренья, наконец. Лучше двадцать раз начать игру и двадцать раз проиграть. Голодный тигр – все еще тигр.
Я приподнял нос и, припадая к земле массивным пушистым телом, зашел с запада. Ибо ветер дул с востока. Молодая самочка пятнистого оленя подпрыгнула вверх всеми ногами одновременно, и я начал преследование. Глупая и неопытная, она заметила меня слишком поздно. Я догнал ее на третьем прыжке. Редкая удача. Пригвоздив когтями к земле, я сразу перегрыз ей горло, чтоб не мучилась. Я не маньяк-убийца, просто люблю, чтобы пища во время трапезы лежала спокойно.
Я был рад, что встретил этих людей. И та прекрасная Лань, что лежала сейчас расчлененная на кровавом снегу, являлась тому подтверждением. В еде