Послышалось хлопанье крыльев, и Кирилл привычно приземлился на подставленный мной локоть, после чего вскарабкался по рукаву на правое плечо. Генри, не желая отставать, устроился на левом.
– Если бы птицы умели говорить и попросили тебя замолвить за них словечко, ты бы точно сделала это менее топорно, – усмехнулся принц.
– Они умеют говорить, – заступилась за своих подопечных я. – Во всяком случае, некоторые из них.
– Ну да, попугай, например, – без особого восторга согласился Рауль. – Говорить он умеет, это я только что слышал. Но что с того, если он просто повторяет услышанный звук, понятия не имея, что этот звук означает?
– Вы так думаете? – отозвалась я. – Ошибаетесь. Эта птичка гораздо умнее, чем вы полагаете.
– С трудом верится. Какое количество мозгов может уместиться в такой маленькой головке?
– Вы удивитесь.
– Ну попытайся меня удивить.
– Почему бы и нет? Раз уж вы в кои-то веки добрались до оранжереи, давайте я продемонстрирую вам, что умеют делать ваши животные.
Согласно хмыкнув, принц откинулся на спинку скамьи с тем скептическим выражением лица, какое, как правило, бывает у людей, стремящихся разоблачить фокусника.
Я извлекла из кармана три ореха и положила на стол.
– Сколько орехов? – спросила я у Генри, четко выговаривая слова.
– Три, – ответил попугай.
Я вручила ему один орешек в качестве поощрения.
– Ты просто научила его говорить «три» в ответ на этот вопрос, – попытался разоблачить меня принц.
Я молча извлекла из кармана еще три ореха и добавила к остававшимся на столе.
– Сколько орехов? – опять спросила я.
– Пять, – ответил Генри и снова получил свою награду.
Я вопросительно посмотрела на Рауля.
– Значит, ты подаешь ему какой-то знак, – снова проявил скептицизм тот.
– Вот, возьмите. – Я запустила руку в карман и извлекла оттуда целую горсть орехов. – Дайте ему сколько сами захотите и задайте тот же вопрос. Только запомните: он умеет считать до семи.
Для чистоты эксперимента я вышла из беседки и остановилась, повернувшись к ней спиной. После трех вопросов принц сдался.
– Ладно, считать он действительно умеет, – признал Рауль.
– И понимает значение произносимых им слов, – отметила я.
– Допустим, – кивнул принц чуть менее уверенно. – А ворон что, тоже умеет говорить?
– Говорить – нет. Зато умеет понимать. Редкое качество даже для людей, – хмыкнула я.
– И откуда же ты это знаешь, если говорить он не может?
Чем долго объяснять, лучше один раз продемонстрировать.
– Кирилл, пальма!
Ворон спорхнул с моего плеча и перелетел на пальмовую ветвь.
– Стол! – продолжила я.
Ворон переместился на столешницу.
– Скамья!
Раскинув крылья, Кирилл спикировал на сиденье.
– Айрин! – сказала я затем.
Ворон