– Странные праздники, – не унимался голос.
Парень заворочался, подтягивая колени к животу и толкая тело на снежный бруствер, как солдат в окопе. Руки проваливались в снег по локоть, подошвы скользили, но он поднимался выше. Кровь на снегу кажется черной – смазанные капли; отпечаток падения тела, вдавленный в сугроб, смерзшийся черный комок рвоты, словно кусочек угля. Кит ошалело смотрел на распашные двери «крузера»-восьмидесятки и отпечаток ладони на высоком бампере, который еще не успело присыпать свежей порошей. Его ладони…
В голове было ясно и холодно, ежики в животе затаились, осторожно шевеля крохотными ушками. Кит почувствовал их ожидание.
«Верни яблочко, верни…»
Кит выдохнул и полез наверх на четвереньках.
Через десять минут, набрав полные рукава и штанины снега, он съехал на проезжую часть двора, сжимая в покрасневших негнущихся пальцах мокрую коробочку. Сообщений пришло два. «Катись, катись, яблочко, по тарелочке» и «Верни, хуже будет». В этом Кит уже не сомневался. Не повезло так не повезло. Хреново горшочек сварил! Ой, хреново!
На Улице Кит не раз слышал о подобных вещах, хотя никогда особенно не верил.
Наговаривают. Наговаривают на деньги, вещи, еду, воду… Бросают. Если ты нашел под лавкой на бульваре червонец – вполне возможно, ты нашел и что-то еще, необязательно хорошее. Знакомый шкет, который нес всю эту лабуду про порчу и сглазы, «обзывался», что нашел однажды золотую цепочку и заболел. Причем ничего особенного у него не болело, но он стремительно худел. Жрал все подряд, как свинья, и худел. Худел до тех пор, пока не отнес цепочку на то место, где нашел. Хорошо еще, толкнуть не успел, а то бы совсем хана… Кит тогда посмеялся. Костистое, обтянутое серой кожей лицо рассказчика с тонкими бесцветными губами говорило, на его взгляд, только об одном – ширяться надо поменьше. На кой хрен кому-то надо швыряться деньгами и барахлом, как мультяшному злодею, в надежде, что кто-то найдет, подберет и как-то там заболеет, а может быть, даже умрет? В чем кайф-то?! Кит не верил в безадресное зло. Это было глупо… Но на своем мнении он тогда не настаивал. Жаль было портить «хорошо сидим» пьяной склокой из-за всякой херни. Тем более, тощего все равно уже несло, и он болтал без умолку. Основной принцип любого знахарства, колдовства: не лечить болезнь, а забирать хворь, выгонять ее из организма. А потом куда деть? Не себе же оставлять. Вот и помещает знахарь заразу в предметы, еду, деньги, вещи и пускает по ветру – авось кто найдет. Говорят еще, что, если колдун сделает что-то хорошее, потом он обязательно должен сделать что-то плохое, необязательно кому-то конкретно. Нельзя по-другому. Иначе силы, которые дают ему такую сверхъестественную власть и возможности, сделают плохо ему самому. Пурга, короче, но сейчас смеяться не хотелось. Не смешно.
А маршрутка была та же самая.
Кит ерзал вместе