– Бог не жалует трусов, – закончил за него Гард.
Рон опрокинул рюмку, хлопнул его по плечу и спросил счет. Просмотрев его, расплатился, добавив солидные чаевые.
– Танцуйте, барышня! – И они вышли.
Тусклое вечернее солнце ударило Гарденеру в глаза, и он внезапно понял, что эта затея добром не кончится.
– Слушай, Рон, – пробормотал он. – Думаю, может быть, я лучше…
Каммингс обнял Гарда за плечи; румянец выступил на его неизменно бледных щеках, сонные голубые глаза возбужденно блестели (Гард отметил, что теперь Каммингс выглядит почти как Тод из Тод-Холла после покупки машины). Он прошептал:
– Джим, не бросай меня сейчас. Перед нами лежит весь Бостон, такой неизведанный и заманчивый, сияющий, как эякуляция первых юношеских желаний, грез…
Гард просто захлебнулся от смеха.
– Почти по Гарденеру в стиле Гарденера – мы все приходим в этот мир, чтобы познать неведомое и испытать любовь, – сказал Рон.
– Бог не жалует трусов, – отозвался Гард. – Возьми такси, Ронни.
Он вскинул глаза: в небе, прямо над ним, большая черная воронка, надвигающаяся как раз на него; того гляди, втянет его внутрь и унесет. Хотя, конечно, не в Страну Оз.
Такси затормозило. Водитель спросил, куда им надо ехать.
– В Страну Оз, – пробормотал Гарденер.
Рон пояснил:
– Он имеет в виду местечко, где можно выпить и развлечься. Можешь что-нибудь предложить?
– Конечно, – ответил шофер.
Гарденер обнял Рона за плечи и прокричал:
– Эх, гулять так гулять, чтоб чертям было тошно!
– Выпьем за это, – поддержал Рон.
2
На следующее утро Гарденер, проснувшись, обнаружил себя в ванне с холодной водой. На нем был выходной костюм – тот самый, который он опрометчиво надел вчера, отправляясь с Роном Каммингсом на поиски приключений, – теперь он прилип к Гарду, как вторая кожа. Он осмотрел свои руки: пальцы белые и вялые, как заснувшая рыба. Он пролежал в ванне довольно долго. Должно быть, когда он туда забрался, вода была горячее. Впрочем, он не помнит.
Он открыл сток. На туалетном столике стояла бутылка бурбона, полупустая бутылка, заляпанная каким-то жиром. Гарденер взял ее в руки; судя по запаху, это жир жареного цыпленка. Его больше интересовал аромат, исходящий из самой бутылки. Не делай этого, пронеслось в голове, однако он припал ртом к горлышку, даже не останавливаясь на этой мысли. Сознание померкло.
Когда Гарденер снова опомнился, он стоял посреди спальни, держа в руке телефонную трубку и догадываясь, что он только что набрал номер телефона. Чей? Он терялся в догадках, пока Каммингс не снял трубку. Судя по голосу, Каммингс раскис куда больше его. Если это, конечно, возможно.
– Что мы там вытворяли? – Гарденер услышал свой голос. Так бывает всегда, когда этот проклятый ураган подхватывает его; даже если сознание не покидает его, все окружающее воспринимается как-то со стороны,