Только начало смеркаться, но китайцы – тьфу! маньчжуры! – уже зажгли все фонари, до которых могли дотянуться: любовь этой нации к осветительным приборам выходила за рамки разумного. Того впечатляющего зрелища, к которому успел привыкнуть в своем Благовещенске, я не увидел. У нас-то весь китайский берег горел, словно новогодняя игрушка! Создавалось впечатление, что соседи каждый сарай для лодок и киоск с мороженым фасадным освещением снабдили. Что, кстати, с учетом нашей электроэнергии, продаваемой им за копейки, было вполне реально. Здесь противоположный берег выглядел победнее, освещены были только высотные здания, но все равно – ярко.
На входе меня встретил натуральный казак, при усах и шашке. Молодцевато сдвинутая на затылок фуражка демонстрировала смоляной чуб, а начищенные до блеска сапоги отражали свет ламп. Осведомившись, «не ожидают ли господина», он проводил меня в ресторан на первом этаже. К столику, за которым меня ждали два человека: неизвестный мужчина и уже знакомая женщина.
Людмила была напряжена, явно робея в присутствии своего спутника, а тот, напротив, был расслаблен и благодушен. Развалился на диванчике, хряк, словно весь «Амур» с прилегающей набережной принадлежал ему лично! Мой москвич, без вариантов!
Он был полноват, этот господин лет пятидесяти. Был одет в дорогой костюм коричневого цвета, имел окладистую бороду с проблесками седины и массивные очки в роговой оправе. У нас такие носили партработники и ученые в семидесятых годах прошлого века. Из-за толстых линз на меня смотрели умные черные глаза.
Придерживаясь того этикета, которому был обучен, я сперва легким кивком и приязненной улыбкой поздоровался с дамой и лишь после этого кивнул мужчине.
– Господин Нарышкин, – представила спутника Людмила. – Прибыл, как вы и просили, Игорь Сергеевич.
Москвич чуть качнул головой, отвечая на приветствие и соглашаясь с тем фактом, что он действительно прибыл, как я и просил.
Но Люда-то! Главное, сразу «Игорь Сергеевич»! А где «Игорь, ты вообще представляешь, с кем связался»? Понятно так-то. Наша с ней приватная встреча была рабочей, а это – вполне уже формальное мероприятие с участием важной персоны.
«Нарышкин, – повторил я для Самойлова. – Информация по нему». – «Жди», – буркнул следователь в моем ухе.
Какое-то время мы с мужчиной разглядывали друг друга: он доброжелательно, я с легким вызовом и нетерпением. Затем представитель московского княжества качнул шикарной, какой-то даже не мужской, гривой черных волос и, обращаясь к Людмиле, произнес:
– С вами мы увидимся в моем номере через час.
Отпустил. Как господин лакея. Хотя почему «как»? Мавр сделал свое дело…
Люда покорно кивнула, поднялась и, не глядя ни на кого, покинула компанию. Серьезный все-таки мужик! В ежовых рукавицах барышню держит!
Взгляд Нарышкина вновь переместился на меня, черные глаза пистолетными стволами навелись