2. Вопрос о земле был бы, вероятно, разрешен Учредительным собранием передачей помещичьих земель крестьянам, как этого давно требовали эсеры. Это бы не решило аграрную проблему России окончательно, но приглушило ее остроту. Однако нельзя и откладывать решение до Учредительного собрания, ибо вернувшийся с фронта солдат – человек с ружьем – это потенциальный грабитель. Уже происходили спонтанные захваты земель, поджоги помещичьих усадеб. А земельная война грозит перерасти в гражданскую.
3. Реализация провозглашенного демократического принципа о праве наций на самоопределение привело бы к отделению от Империи национальных окраин. Реально это касалось трех прибалтийских республик, Польши, Финляндии, Закавказья. Но и в Украине зрели сепаратистские настроения, и даже – у казачества. Правительство, решившееся на подобный раздел Империи, да еще во время войны, было бы «поднято на штыки» офицерским корпусом.
Ситуация тупиковая, и выход из нее возможен только в условиях диктатуры. Диктатура справа или слева. Безграничная свобода, которую принесла Февральская революция, с учетом российских реалий и традиций должна была, наконец, завершиться безграничной несвободой. Диктатор «справа» в лице Великого князя Николая Николаевича однажды уже призывался адмиралом Колчаком, но безуспешно. Вакантное место диктатора России займет он сам во время Гражданской войны. Всем известно, чем это закончилось.
Авторитарный диктаторский режим – еще не самое худшее. Зимой 1921 года барон Р. Ф. фон Унгерн установил в Монголии по факту национал-социалистический режим, который просуществовал всего пару месяцев и ознаменовался поголовным истреблением руками монголов ничтожного по численности еврейского населения Угры. Однако до национал-социализма в имперском масштабе Россия еще не доросла.
К осуществлению диктатуры «слева» более всех была подготовлена партия большевиков – наиболее радикальная и организованная часть российской социал-демократии, руководимая такой незаурядной личностью как В.И.Ленин. У других политических партий, групп и движений руководителей такого уровня не было. Таким образом, в России приход к власти большевиков не был историческим недоразумением, нонсенсом. Он был, скорее, закономерен.
Ленин и Троцкий ощущали себя призваными Историей реализовать предвидение великих мыслителей прошлого о построении справедливого общества без эксплуатации человека человеком, то есть социализма. Никто не ожидал, – и великие не предсказывали, – что такая возможность появится у России, крестьянской страны с относительно малочисленным пролетариатом. Но стушеваться, не воспользоваться этой возможностью