«Я в комнате со скрипкой. Постойте, это же моя комната! Моя скрипка. Я… Дома?»
Она поморгала. Зажмурилась. Вновь открыла глаза. С минуту смотрела на светло-зеленоватую краску на потолке. Потом вздохнула с облегчением, откинула одеяло, села на кровати. Прислушалась. Вивальди? Моя любимая «Весна»! Ну и приснится же такое: гвозди, ремонт.
Опустив босые ноги на пол, сняла со спинки стула вязаную шаль, накинула на худые плечи, достала скрипку. Взяла смычок и прошлёпала на кухню. Пахло лимонной цедрой и корицей. У плиты стояла мама, дирижируя деревянной лопаткой в такт звучащей из колонки старого радиоприёмника музыке:
– Весна грядёт! И радостною песней полна природа. Солнце и тепло, журчат ручьи. И праздничные вести…
– Зефир разносит, точно волшебство.14
Мама обернулась:
– О, доча! Проснулась?
Вместо ответа дочь прижала скрипку к подбородку и подхватила виртуозный пассаж вслед за оркестром. Мама положила лопатку на тарелку возле плиты, скрестила руки на груди и засмеялась:
– Истинная ты! Заиграла на скрипочке-восьмушке раньше, чем научилась читать. – В её голосе слышалась гордость.
Дочь опустила скрипку и проговорила неестественно высоким монотонным голосом:
– Какой-нибудь предок мой был – скрипач, наездник и вор при этом.
Улыбка сошла с лица мамы.
– Не потому ли мой нрав бродяч, и волосы пахнут ветром!15
Мама выключила приёмник, поставила на обеденный стол тарелку с сырниками и пробурчала:
– Любитель трубки, луны и бус, и всех молодых соседок… Ещё мне думается, что – трус был твой сероглазый предок.16
Дочь аккуратно положила на высокую тумбу у двери скрипку и смычок – специально отведённое для них место. Подошла к маме, обняла и потёрлась щекой об её щеку:
– Не обижайся! Всё равно не поверю, что мой отец – плохой человек.
Мама отстранилась:
– Это ещё почему? – её голос смягчился, хотя на лице оставалась наигранная строгая мина.
Дочь схватила горячий сырник, подула на него, откусила кусок и часто задышала по-собачьи:
– Па-та-му-шта, – проговорила она с набитым ртом. – Ты никогда бы не родила такую прекрасную дочь от подлеца.
Мама сжала губы, нахмурилась:
– Чем болтать попусту, лучше бы умылась и села нормально позавтракать: отощала совсем в своей аспирантуре, – она достала из кармана фартука мобильный телефон и ахнула: – Время! Так. Поешь, накрой сырники салфеткой, чтобы