На территории порта уже стояли несколько легковых машин и грузовиков. Активно шла погрузка бойцов войск ОГПУ и каких-то гражданских субъектов. Также было полно сотрудников нашего ведомства, которые выглядели какими-то пришибленными. Руководил всем Антон Глущин, заместитель постпреда ОГПУ по области, человек жесткий и очень неглупый, в Гражданскую войну командовавший отдельной кавалерийской дивизией. Войсковая работа ему отлично знакома, так что за командование можно не беспокоиться.
Меня панибратски хлопнули по плечу, крепко так, тяжело. Я обернулся и пожал протянутую ладонь.
– Привет, поэт! – воскликнул Чиркаш.
Его-то что сюда принесло? Хоть он и старался выглядеть озадаченно-озабоченным, но было заметно, что в нем искрится безмятежная радость человека, который в кабине лифта, летящей с высоты вниз, может гордо изречь: «Ну я же говорил, что этот ржавый лифт рухнет с десятого этажа!» Конечно же, он не удержался и изрек:
– Ну что, проспали бунт, чекисты! А я предупреждал!
– Вы тоже с нами? – кисло осведомился я.
– Это еще кто с кем – неизвестно. Партия, она всегда на передовой. Кто народ будет распропагандировать? Кто жизнь налаживать мирную? Это тебе не ружьем махать, поэт!
– Ну да, – хмыкнул я, представив, как долго он сможет пропагандировать и распропагандировать, если за его спиной не будет человека с ружьем.
– А еще со стороны обкома за нами контроль за оказанием помощи населению. А помощь бывает материальная. Идеологическая. И медицинская, – наставительно произнес Идеолог.
В подтверждение его слов я рассмотрел в толпе Яцковского с медсестрой из первой больницы. И их привлекли на мероприятия, слава богу, о Варе не вспомнили! К сожалению, работа для доктора там наверняка найдется. И как для хирурга, и как для судебно-медицинского эксперта.
На пирсе царила погрузочная суета. На палубу затаскивали ящики с боеприпасами, оружие. На борт удалось даже затолкать небольшую пушку.
Корабельная прислуга металась в ужасе. Привыкли эти речные извозчики возить самую разную публику – старателей в трюмах, начальников в каютах первого класса. Но нашествие солдат и бряцанье оружием выходило за все привычные рамки. Да еще понукают все кому не лень: «Быстрее – время не терпит!» Одни у них расстройства. И не пофилонишь – быстро за саботаж упекут.
Военные грузились более-менее организованно. Зато гражданские все время путались под ногами и чему-то в голос возмущались, качали права. Эх, все же мне по душе армейский порядок, которому я отдал детство и юность, а не гражданская расхлябанность. Вот гаркнуть бы этим штафиркам: «Равняйсь, смирно! Если вы такие умные, то почему строем не ходите?!» И все бы встало на свои места. Но нельзя ранить трепетную душу гражданского человека.
В итоге все успокоилось и организовалось. Пароход, как боевой слон, издал трубный рев и понес нас на сечу, тяжело отчалив от пирса.
Потекли