Когда Джек оставил их, брат немедленно потребовал объяснений, и Лидия была вынуждена признаться ему, где получила рану. Фил пришел в ярость.
– Это первая тренировка у вас так прошла?! А может ты хотел ее убить?! – Тео холодно смотрел кузену в глаза, всем видом показывая, что не собирается оправдываться.
– Я сама попросила его меня учить! И это тебе не вязание, мы дрались на боевых мечах! – Вспылила Рыжая. Тео вздохнул: сейчас будет взрыв. Так и случилось. Филлип снова взял его за грудки и впечатал в стену, бешено вращая глазами.
– Фил! – Вскрикнула девушка, пытаясь оттащить брата от своего учителя. – Хватит, Фил! Я сама прекрасно осознаю, чем мы занимаемся! Я справлюсь! – Фил отпустил кузена, смерив его убийственным взглядом напоследок, и медленно повернулся к сестрице.
– Ты сошла с ума, Лидия? – значительно тише обратился он к ней. Девушка широко улыбалась.
– Фил, это мое первое ранение! Я справилась, ведь так, Тео? – Парень прочистил горло:
– Все верно, ты молодец. – Лицо девушки просияло от счастья, она будто бы даже задрала нос, и Тео не сдержал улыбки. Как и Филлип. Ей все всегда сходило с рук, может потому она и была так упряма.
***
Тео был стремителен. Она просто не успевала ставить блоки, тем более контратаковать. Но день ото дня, после многочисленных повторов кое-что у нее начало получаться. Блокировать его удары она научилась, а он даже начал наращивать силу атак. Больше он не позволял себе ее ранить, поэтому после каждой тренировки измотанной была не только ученица, но и ее учитель. Ему приходилось быть предельно внимательным на протяжении всего занятия. А Лидия будто бы не замечала постоянной угрозы. Тео уже миллион раз пожалел, что взялся за настоящее оружие. Снова он ошибся. Но в чем: в том, что позволил тренировкам начаться, или что взялся за боевое оружие, повинуясь охватившему его раздражению? И он часто злился теперь, все больше путаясь в причинах своего гнева. Он знал наверняка, что Лидия выводит его из равновесия, постоянно подбивая на новые авантюры, а он, как последний олух, ведется на это. Рыжая просто вьет из него веревки. И каждый божий день он обещал себе не поддаваться, и каждую ночь корил себя за глупость.
Когда же он откидывал раздражение, он ловил себя на нелепой радости и даже гордости за свою ученицу. Не так давно он сам был на ее месте, отрабатывая базовые техники, и вот они успешно осваивают их и с Лидией. И снова неясный страх и раздражение охватывали его.
Он гордился ей как никем и ничем в своей жизни – вспоминал он слова Стерта. Боже упаси его душу от этого проклятья! Чертова девица!
Они встречались на рассвете и бежали на заброшенную мельницу в семи километрах от дома, где тренировались до семи утра, и так же стремительно бежали назад, чтобы никто в доме не заподозрил их отсутствия. Клинки они хранили все на той же мельнице за гигантским