Уже тогда во мне зрело, росло и заполняло собой здоровые клетки то, что, в конце концов, полностью изменило меня, преобразовало и растворило почти до неузнаваемости. Ты, заметил, любимый мой, что я намеренно не использую такие слова, как: уничтожило или убило? Потому что это не так. Но ты пока, как и большинство живущих людей этого не знаешь. Я не ушла полностью. Никто и ничто не может исчезнуть без остатка. Конечно, я не могу, как раньше подойти и заговорить с тобою. Я не в состоянии обнять тебя или даже просто прикоснуться. Но я могу видеть тебя, наблюдать за твоей работой, слышать биение твоего сердца. И ещё я могу пролететь невидимым, невесомым облачком рядом с твоей щекой, запутаться весёлым ветерком в твоих волосах или свернуться солнечным зайчиком на твоей подушке, когда ты ещё спишь… А это совсем немало. И я счастлива, что у меня есть это.
Помнишь, родной мой, однажды ты сказал, что очень хотел бы, чтоб у нас был ребёнок? Я только в ответ сжала твою руку и ничего не ответила, но я уже знала, что этого не случится. И не только потому, что мне уже тогда было известно о моей болезни. Мы прожили с тобой счастливые пять лет, но я ни разу даже не подумала о том, чтобы испытать родительское счастье. Потому что я никогда не хотела, чтобы кто-то или что-то стояло между нами. Даже если этот кто-то, был бы продолжением тебя и меня. Он, так или иначе, всё равно отвлекал бы на себя наше внимание. А для меня это было бы невыносимо, ведь я ни с кем не хотела тебя делить.
Между нами всегда была эта невидимая, но прочная, и почти осязаемая связь. Ты помнишь, как мы смеялись, когда кто-то из нас только начинал что-то говорить, а другой тут же подхватывал? Друзья вечно удивлялись, как мы чувствуем друг друга. Даже на расстоянии. И пересказывали, кажущиеся им невероятными истории об этом. А ничего удивительного тут нет. Мы просто всего лишь две половинки одного целого. Нам даже молчать было хорошо и уютно.
Как обидно, всё же, что это так быстро закончилось. Наверное, всё закономерно, такое и не могло длиться слишком долго. Наша любовь, наше счастье были, вероятно, слишком дразнящим, слишком избыточным явлением, и чересчур выходящим за рамки, чтобы позволить ему длиться дольше.
Я знаю, что даже сейчас ты что-то чувствуешь, когда я рядом. И я вижу, что тебе по-прежнему очень больно, хотя после моего ухода прошло уже больше двух лет. Поэтому скажу ещё раз то с чего начала, прости меня, за это… За то, что не могу никак тебя отпустить, хотя вижу, как ты страдаешь… Я ведь всё знаю, любимый мой, и всё понимаю, но не могу… Вернее, не могла… Хотя долгое время наблюдала, как ты всё больше погружаешься в какую-то зыбкую, неверную, сумеречную зону. Страшно сейчас это говорить, но вначале мне было даже необходимо видеть твоё неподдельное горе, в связи с моим уходом. Твои слёзы, твои мучения были для меня живительным бальзамом, который