Квадратный метр неба. Сергей Витальевич Мартинкевич

нужны эти стихи, эта писанина, наглухо пропитанная идеями о «высоком» и не находящая связи с реальностью, – думал он, – это никого не интересует, всё общество стремится к более приземлённому, и действительно ли необходимо это менять? Действительно ли так всё плохо?». Поначалу он не находил ответа на эти вопросы, а после того, как ему подвернулась высокооплачиваемая работа, в которой он смог проявить себя, Питер и вовсе решил прекратить поиски, и получилось у него это достаточно хорошо. Не сказать, что он работал не покладая рук, но и глупо было бы отрицать, что справлялся он с возложенными на него задачами чересчур хорошо.

      Тем не менее Ассоль продолжала придерживаться тех взглядов, безусловно, немного видоизменённых, но сохраняющих свою основу. Она не раз высказывала Питеру своё недовольство, неоднократно писала критические отзывы о тех артистах или писателях, продвижением которых занимался лично Питер, но это не находило поддержки у широких масс. Её здравые и обоснованные доводы о чьём-то творчестве терялись в многоуровневом информационном потоке, который частично был подвластен самому Питеру. Это девушка была единственным человеком из университета, с которым он не оборвал свою связь, кроме того, она была той, с кем он мог говорить максимально искренне на волнующие его темы, не пряча под гримасой настоящие эмоции и переживания. Она была для него тем большим куском себя прошлого, от которого он почти избавился, но не до конца. В ней он видел себя тем, кем мог бы стать.

      – Мы на месте, – сказал водитель такси. – Рядом вокзал Санта-Лючия. Могу помочь отнести ваши вещи до водного такси, если необходимо.

      – Спасибо, – ответил Пит и расплатился с водителем, – будет очень любезно с вашей стороны.

      Как только Ассоль села в гондолу, Питер сразу прочёл по её лицу, что она восхищена этим пропитанным осенью городом, хоть они и находились ещё далеко от тех мест, поражающих даже самых безэмоциональных людей.

      – Это прекрасно… – полушёпотом произнесла девушка, боясь своим голосом нарушить городскую симфонию.

      – Надеюсь, лучшее тебя ждёт ещё впереди. – Сказав это, Пит словил на себе безмерно радостный взгляд голубых глаз Ассоль, и, улыбаясь, обратился к гондольеру: – San Marco, Calle Vallaresso 2332.

      Извилистые каналы, окружённые гениальной архитектурой, очаровательные узкие улочки, неповторимая игра солнца на воде, – всё, что находилось в этом городе было пропитано сказочной атмосферой. Внимание Ассоль цеплялось за каждую арку, мостик, за каждую мимопроходящую гондолу. Верно подметил Гоголь, сказав, что архитектура – тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания.

      В одно мгновение на Ассоль обрушилась студенческая романтика, нежное и трепетное отношение к каждой секунде. И если изначально в ней боролись два желания – ехать или нет, то сейчас второй вариант казался абсурдно-смешным и непонятным.

      Питер же находился в подвешенном состоянии, вызванным