– Посмотри на солнце, Серапио, – задыхаясь, сказала мать. – Мне нужно, чтобы ты посмотрел на солнце.
Он подчинился и со все растущим ужасом увидел, как то начало исчезать.
– Мама? – спросил он встревоженно, ненавидя себя за то, что его голос звучал высоко и испуганно.
– Не отворачивайся! – предупредила она.
Он этого не сделает. Он вытерпел ее нож и ее зелье, и скоро он вытерпит и иглу. Он сможет повелевать солнцем.
Но глаза его начали слезиться и щипать.
– Спокойно, – пробормотала она, сжимая его руку.
У него заболели глаза, но мать вцепилась ногтями в нежную кожу век, заставляя его держать глаза открытыми. Он вскрикнул, когда она задела его глазное яблоко, и инстинкт, что был сильнее страсти, заставил его отдернуться, но мать крепко прижала его к себе, и руки ее были как тиски, а пальцы вонзились ему в челюсть.
– Ты должен смотреть! – выкрикнула она. И он подчинился.
И Бог-Ворон пожрал солнце.
Мать отпустила его, когда остался лишь ореол дрожащего оранжевого огня вокруг темной дыры.
Серапио потер слезящиеся глаза, но она оттолкнула его руки.
– Ты был таким храбрым, – сказала она. – Теперь тебе нечего бояться.
При одной мысли о том, что должно произойти дальше, по его спине пополз холодок дикого страха. Мать же, казалось, ничего не заметила.
– А теперь поторопимся, – произнесла она, заводя его обратно в комнату. – Пока Бог-Ворон господствует над миром.
Мать заставила его сесть на стул с высокой спинкой. Ноги отяжелели, а голова стала легкой – вероятно, от выпитого зелья. Он очень боялся, но только и смог что тихо простонать.
Привязав его за щиколотки к ножкам стула, мать, не давая пошевелиться, принялась опутывать его шнурами, и там, где веревка касалась свежих ран от нанесенных хааханов, тело обжигало огнем.
– Не открывай глаза, – предупредила мать.
Он послушался и уже через мгновение почувствовал у самых ресниц прикосновение чего-то влажного, холодного и мертвящего кожу. Казалось, веки настолько отяжелели, что поднять их не получится уже никогда.
– Слушай меня внимательно, – сказала мать. – Человеческие глаза несовершенны и лгут. Ты должен научиться видеть мир не только ими.
– Но как?
– Ты научишься, и это поможет тебе. – Он почувствовал, как она сунула ему в карман кошель, похожий на тот, что сама носила на шее. Если бы он пошевелил пальцами, то запросто мог бы дотянуться до него, а сейчас только чувствовал, что внутри находится мелкий порошок. – Спрячь его и используй, только когда это понадобится.
– Как я узнаю, когда это понадобится? – обеспокоенно спросил он, опасаясь, что может ее подвести.
– Ты научишься, Серапио, – сказала она мягким и настойчивым голосом. – И когда это произойдет, ты должен будешь вернуться домой, в Тову. Там ты снова откроешь глаза и станешь богом. Понимаешь?
Он не до конца