Никола, его добрый товарищ и поверенный сердечных тайн, уверил принца в своей преданности и любой помощи, которую он только в состоянии будет ему оказать.
В этот период, венценосный принц с каким-то небывалым рвением принялся за рисование. Никогда ещё картины его не были так прекрасны, а техника исполнения столь искусной. Главной героиней его полотен почти всегда была она, его таинственная незнакомка, его возлюбленная, его Идеал. И хоть каждый раз она получалась разной, объединяло их одно – эти женщины были невыразимо прекрасны. Они словно оживали под его кистью, светились изнутри и притягивали к себе своей призрачной красотой, обещая неземное блаженство тому, кто будет их достоин.
Известность о художественном таланте Теодора, вышла далеко за пределы их королевства. Принцу даже стали поступать нижайшие просьбы из других королевских семей нарисовать портрет царственной особы или члена его семейства: супруги, внучатого племянника, любимой собаки.
И всё же его учитель рисования находил, что принцу для достижения вершин искусства и придания известного лоска своим работам, необходимо учиться живописи в Риме, у настоящих мастеров. Он же, скромный учитель, уже давно передал его Высочеству всё, что знал и добавить ему, к его величайшему сожалению, более нечего.
А меж тем время шло, а принц Теодор всё думал о своём Идеале, и о том, где его найти. Благородный король и прекрасная королева, замечая всё чаще своего любимого сына в задумчивости и печали, истолковывая по-своему его настроение, регулярно устраивали балы, более всего напоминавшие ярмарки невест, так как туда, в первую и главную очередь приглашались знатные семьи, имеющие дочек на выданье.
Родители принца и сами охотно посещали подобные мероприятия, с тем, чтобы сын непременно сопровождал их, к чему у Теодора чаще всего не было особого расположения. Но не только из нежелания огорчить своих дорогих родителей он не перечил им, но и потому, что был у него план, который они разработали вместе с Николой, и который следовало обсудить с батюшкой. Но принцу всё не предоставлялось удачного случая это сделать.
Но вот однажды призвал его к себе отец и говорил с ним.
– Сын мой возлюбленный, – молвил он, – минул тебе уж двадцатый год, я стар и хотелось бы мне быть уверенным, что ты твёрдо стоишь на своих ногах и в случае даже самых тяжких испытаний не пошатнёшься, и не упадёшь. Мы старались учить тебя разным наукам, и кое в чём, как мне известно, ты даже весьма преуспел, что прекрасно и вовсе немаловажно для будущего правителя, но пора тебе и о женитьбе подумать, милый мой Теодор. Не ровён час и на престол нужно будет всходить и хорошо, если рядом будет любящая и умная жена. Вот и призвал я тебя узнать, нет ли на примете у тебя какой девушки из славного рода? Может, приглянулась моему мальчику некая прекрасная фемина, в то время как он скользил с ней по