– Потерпи! Зачем терпеть, коли можно у сведущих людей спросить? Спроси у своего соседа, – шепчет жена. – Поклонись поучтивее, скажи «пардон» и спроси.
Муж оборачивается к соседу, седенькому старичку.
– Пардон, мусье…
– Plait-il, monsieur?[1] – наклоняется к нему тот.
– Извините, но мы с женой хотели узнать, будут в этой самой пьесе актрисы выходить на сцену. Только в таком смысле, чтоб в роскошных нарядах по последнему французскому фасону.
– То есть как это? – недоумевает старичок.
– А так, чтоб такое изображение… Тепереча они, эти самые актрисы, голь перекатную играют, а нам нужны аристократки во всем параде или эти самые… кокотки… Изволите видеть, супруга моя – портниха и имеет мастерскую дамских нарядов, а я ее муж и привел ее, чтоб фасоны женских платьев скопировывать, потому дамы, ейные заказчицы, или, по-нашему, давальцы, к ней уж очень пристали: «Сходите да сходите, Анна Петровна, и посмотрите, какой у французских актрис вкус, а то вы нам платья на манер как бы к корове седло строите». Конечно, это один дамский каприз, но все-таки мы вот пришли, чтобы их потешить, а элегантных фасонов не видим. Так жена бы хотела знать: появятся такие актрисы, которые модниц изображают?
– Ах, вы для наблюдения за высшими новостями парижских мод? – догадался старичок.
– За этим самым-с, потому госпожи давальцы очень уши нам протрубили. Изволите видеть: в первом ярусе генеральша Мамолкина с дочерью сидит; они тоже у нас платья заказывают и тоже завсегда французскими актрисами жене глаза колят.
– Тогда вам нужно бы было выбрать салонную пьесу, а сегодня пьеса бытовая, – дал совет старичок.
– На такую мы и думали потрафить, да ведь как по афишке-то… На ней не сказано: салонная пьеса или нет. Пардон, еще один вопрос… Не перерядятся эти кофейницы в богачих? Ведь по пьесе все может быть: вдруг такая игра, что они будто бы двести тысяч выиграли или за богатых графов замуж вышли.
– Нет, сегодня роскошных нарядов вы не увидите.
– Покорнейше вас благодарю, – сказал муж и обратился к жене: – Нет, Анна Петровна, модниц в сегодняшней пьесе не будет. Вот господин объяснили.
– Тогда вставайте и идите домой. Нечего нам здесь делать! – огрызнулась жена. – А уж эти три-шесть гривен я вам припомню!
Жена и муж начали уходить. Муж поклонился соседу и произнес:
– Беда по ейному мастерству с давальцами! На актрисины наряды насмотрятся, что те из Парижа привозят, да потом и бунтуют перед русской портнихой!
Норма
Идет «Норма». Итальянцы-завсегдатаи в полном сборе. В партере виднеются фраки и белые галстуки. Чернеют тесно засаженные публикой галерея и балкон. Бельэтаж отличается простором. Есть ложи, где виднеются только по двое, по трое зрителей; зато ложи третьего и четвертого яруса набиты, как бочонки с сельдями. Замечается сильное многолюдие и в одной из лож второго яруса. В ней сидят женщины и дети, виден гимназист. Дети указывают пальцами на сцену и расспрашивают