На новогодней фотографии под елкой у меня одной получились черные ноги из-за неправильно поставленного света. Дразнила меня вся группа, я же восторгалась своей красотой, индивидуальностью и смелостью быть самой собой. Я смеялась вместе со всеми и открыто говорила: «Да-да, они получились черные».
Каждый день я приходила в новом платье, моя бабушка умела шить совершенно все. Папа приносил с охоты лисьи и заячьи шкуры, а бабушка шила из них шубы и шапки. У нас были свои кролики, из которых маме сшили шикарную шубу. На тот момент шуб ни у кого в городе не было, и шуба моей мамы, конечно, злило население. Бабушка хотела, чтобы мы всегда выглядели самыми модными. Мама никогда не просила одежду, но бабушка обижалась, если мама отказывалась от нового костюма.
Мама разрешала мне менять платья каждый день, несмотря на то, что к концу недели ей приходилось много стирать. Она считала, что лучше пусть она лишний раз постирает, чем кто-то отнимет у меня те радости, которых не было у нее в детстве. Тетя Нина из Минска сказала мне, что настолько часто менять одежду нельзя, и объяснила, как маме приходится много стирать. Я решила последовать ее совету и беречь маму.
Моя мама была молодым директором и любила во всем порядок. Для меня был выделен стульчик, и перед сном я должна была аккуратно вешать на него свою одежду. Больше всего я любила сидеть по-турецки, что жутко беспокоило родных. Когда меня наказывали, я всегда уходила плакать и думала, как объяснить им произошедшее, чтобы они меня поняли. Бабушка за обеденный стол садилась с ремнем и следила, чтобы я все съедала. Мне с каждым разом хотелось есть все меньше. Мама же никогда нас не ругала, она просто садилась плакать, и мы с сестрой сразу все понимали.
Я очень любила с бабушкой ходить в гости, где всегда были интересные взрослые разговоры и новый интерьер русской избы. Это было интереснее кукол. Так я очень много узнавала нового, но все, что слышала, никогда никому не рассказывала и ни с кем не обсуждала. Помню, как бабушка боялась меня водить к зубному, потому что там я кричала на всех и начинала командовать. Врачи же вместо того, чтобы договориться спокойно, угрожали. Это были настоящие пытки – вылечить зубы.
Бабушка записывала меня с сестрой в различные кружки. Сестру отдали на танцы, я же еще была мала для них. Я ходила на лепку, плетение из бересты и вязание крючком. У бабушки были крепкие нервы, так как я с детства ставила условия, чего хочу, а чего нет. Бабушка все терпела, но до поры. Мама учила меня вязать на спицах, а я ее – крючку.
Еще