Арендодателем оказалась милая дама неопределенного возраста. Видавший виды трикотажный жакет и волосы, забранные в конских хвост на затылке, никак не вязались с тщательно выведенным мейкапом и явно дорогими золотыми украшениями. Казалось, дама металась, пытаясь найти себя то в образе старой грымзы, то в амплуа деловой леди.
– Деньги вперед, – властно заявила она, едва открыв паспорт и убедившись, что у Пашки нет местной прописки, – а то знаю я вас, охламонов. Жить живете, а чуть платить, так сразу с квартиры прыг, и ищи вас.
– Да что вы, – попытался заверить даму простодушный Пашка. – Мы, Кочетковы – люди дела. Если что и сказали, то обязательно слово держим.
– Замечательно, молодой человек, но деньги вперед.
Еще с полчаса младший Кочетков выслушивал инструкции, которых обязался придерживаться во что бы то ни стало. Нельзя было водить «кого ни попадя», курить в комнате, пользоваться кипятильниками и подключать другую энергопотребляющую аппаратуру. Строго запрещалось громко слушать музыку, сверлить стены, складировать хлам и по своему усмотрению устраивать перестройку и меблировку сдаваемой жилплощади. Малейшая жалоба соседей грозила немедленным выселением, так что если и ходить по полу, то обязательно в мягкой обуви, телевизор смотреть в полгромкости и относиться к дверце холодильника настолько чутко, как если бы это была твоя личная дверца из хрусталя, взятая в ипотеку.
– Так что ты на испытательном сроке, – серьезно заявила дама. – Вот тебе ключи от комнаты и входной двери. – Солидно брякнувшая связка быстро перекочевала из одной ладони в другую и была отправлена в карман кочетковских брюк. – Тут еще один вот такой живет, Ивашка Петров. Тот еще раздолбай. Говорят, неделями на квартире может не появляться, однако деньги платит исправно. Откуда они у сопляка? Ворует, небось, ну да мне на это до лампочки. Платит в срок, и хорошо.
Звали даму Прасковья Тихоновна. Быстро выдав ценные указания и посетовав на то, что вся молодежь пропащая, а заодно облегчив Пашкин кошелек, Прасковья Тихоновна отбыла восвояси, а молодой человек тем временем решил как следует осмотреть тот «райский уголок», оплата за который ополовинила его бюджет. Если даже с первого взгляда жилплощадь была не ахти, то при более пристальном изучении и вовсе повергла Пашку в уныние. Желтый потолок с оббитой лепниной, остатками былого великолепия. Через него черной кишкой наискосок тянулся провод, на котором болталась лампочка в обрамлении засиженного мухами абажура, судя по состоянию, вероятно, заставшего Сталина. Очевидно, призванный создавать уют, с функцией своей абажур не справлялся, а наличие мушиного помета мешало проникновению света от лампочки накаливания. Обои, старые и выцветшие, помнили, наверное, самого Берию в пору его карьерного роста.