Все это произошло меньше чем за десяток ударов моего начавшего ускоряться сердца. Внезапно страх и удивление ушли, оставив после себя чистую ярость. Не моем поясе был только короткий кинжал – никто и не думал, что нужно ходить с оружием в собственном доме. В кислотном водовороте доставшегося мне от предков боевого безумия не растворилась только одна здравая мысль. Именно она определила направление удара.
Развернувшись как пружина, я отработанным тысячей повторов движением запустил кинжал в полет, угодив прямо в середину груди раскинувшего руки незнакомца. Помогло – нападавшие штурмовики сразу растеряли свою ярость. Этим воспользовался Карп и несколько раз воткнул гладиус в убийцу своего напарника. При этом он так спешил, что не добил второго. Последний оставшийся в живых штурмовик прямо с мостовой, с низкого старта прыгнул на меня.
Можно было попытаться убежать, но ярость не оставила в голове места благоразумию и выплеснулась навстречу убийце злобным криком. Внезапно прилетевшая откуда-то справа туша смахнула рвущегося ко мне штурмовика. К ней присоединилась еще одна и еще…
Нам на подмогу явились гулявшие неподалеку легионеры. Но пока они утихомиривали взбесившихся родичей, причем досталось и Карпу, которого скрутили вместе с последним выжившим штурмовиком, в дело вступил второй маг. В меня прилетел какой-то странный фаербол черного цвета. Чисто инстинктивно я упал животом на мостовую, пропуская магический конструкт над собой, и почувствовал, как загорается одежда на спине. А ведь у меня на шее висит дорогущий защитный артефакт!
Что за ерунда?!
Получить серьезные ожоги мне не дала Тири. Улицу заполнил стремительный ветер, который не только погасил половину факелов, но и вытянул энергию из магического огня на моей одежде. Я вскочил на ноги и посмотрел на врага, замершего в двадцати метрах от меня.
– Тварь, – зарычал я и, не думая о последствиях, рванул вперед.
Ярость прибавила мне сил, и я оказался рядом с магом до того, как он сотворил новый дымчатый шар. Мы покатились кубарем. Маг оказался плюгавым, так что я без труда подмял его под себя, затем схватил за волосы и повернул лицом к себе.
Глаза мага пылали дикой ненавистью. Именно по этой ненависти я и узнал его. Леку изменили лицо, но глаза у моего бывшего магического консультанта остались те же.
– Зря я не убил тебя тогда, крысеныш, – прошипел я, глядя Леку в лицо.
В ответ он захохотал и забормотал какую-то ахинею. Его глаза начали наливаться каким-то гнилостным свечением.
И тут меня накрыло окончательно. Я столько лет учился ходить по краю безумия, а сейчас не удержался, и мое сознание ухнуло в кровавую муть.
Когда