Василиса натянула сапоги и выскользнула из дома на мороз. Мёртвая тишина деревни утопала в снегу и разбивалась о звёздное небо. Василиса запрокинула голову и выдохнула облачко пара. Кошмары снились ей почти каждую ночь: жуткая смесь воспоминаний, страхов и тревог, от которых не удавалось скрыться. Да и как скроешься от самой себя?
Чёрные пальцы коснулись груди, и внутри разлилось неуверенное тепло – остатки магии щекотали рёбра, кончики пальцев закололо, и Василисе даже показалось, что с них вот-вот сорвутся искры, но магия вздрогнула и рассеялась, мурашками разбежавшись по телу. Василиса разочарованно выдохнула, ссутулившись и опустив голову.
На плечи лег тяжёлый плащ, прогоняя ночной холод.
– Решила замёрзнуть насмерть? – спросил Кирши, становясь рядом и обращая лицо к небу. В распущенных волосах тут же запутался лёгкий ветер.
Василиса запахнула плащ и зарылась подбородком в пропахший костром мех.
– Не спалось.
Кирши хмуро покосился на неё.
– Это из-за того, что сказал Финист?
– Ты про клятву? – Василиса поморщилась. – Нет. Это, конечно, было подло, но другого я от него и не ожидала. – Она замолчала, вспоминая недавний разговор. – А ты как будто не удивился. Знал, что клятва позволяет заглядывать в воспоминания?
Кирши кивнул.
– После смерти Хару… Когда Атли нашёл меня и притащил в гарнизон, он всё пытался выведать, что произошло, а я… не был готов говорить.
По спине Василисы пробежали мурашки.
– И он…
– Залез ко мне в воспоминания. Увидел всё. От нашей с Хару встречи до его смерти. Если честно, это было хуже, чем… – Кирши осёкся, голос его дрогнул. – Так что, можно сказать, тебе повезло, что Финист решил подглядеть твои воспоминания, пока ты спала.
– Это больно? – Василиса затаила дыхание.
– Не физически. Ты просто… в тебе будто не остаётся ничего твоего, понимаешь? Будто последний и единственный уголок тебя отняли и больше не на что опереться, не за что ухватиться и самого тебя тоже нет. И дело даже не в том, что он увидел, а в том, что… посчитал, что может перейти эту черту. Клятва сделала меня его собственностью, я подчинялся каждому его слову, подчинялся ещё до того, как слово это слетало с его губ. Следовал за ним как верный пёс, не в силах ни ослушаться, ни уйти. Всё, что я мог, – беспомощно скалиться, глядя ему в глаза. Я был привязан к нему так крепко, что даже богам было не под силу разорвать эту связь. Он властвовал надо мной безраздельно, он получал всё, что просил, но этого ему оказалось мало. Он боялся, что кому-то другому я дал больше.
– Если он причинил тебе столько боли, тогда почему… – тихо, почти шёпотом сказала Василиса, – почему вчера ты без раздумий собрался идти за ним?
Кирши закрыл глаза и выдохнул.
– Потому