Никифор задумался, молча сделал несколько глотков пива, зажевал рыбой, хвост которой ему любезно преподнёс всё тот же старичок, и для убедительности спросил его:
– А вы кем будете?
– Не понял. Уточните, пожалуйста, – нисколько не сконфузился Леонид Павлович.
– Ну это, по профессии.
– А. Так, знаете ли, я не местный, приезжий, из деревни. Уже неделю в городе околачиваюсь, от дел крестьянских, так сказать, отдыхаю. А по профессии учитель-гуманитарий в школе, хотя давно уже на пенсии. Преподаю всё, что под руки попадётся. С кадрами на селе, сами понимаете, дефицит. Вот и стал многостаночником поневоле.
Через каких-то пять-десять минут разговор между ними пошёл уже в более доверительном ключе. На деле Леонид Павлович оказался не просто интересным собеседником, а большим знатоком человеческих душ, мастером психологии. И когда он достиг, пожалуй, самого главного – проникся сутью происходящего с Никифором, он снова почувствовал в себе востребованность педагогических знаний.
– Вы знаете, – перебил Леонид Павлович никчемное нытьё своего теперь уже друга. – Я попробую объяснить вам ситуацию на пальцах. Вы же умный человек, думаю, поймёте меня правильно.
И он углубился в повествование.
– Жили у одного человека по имени Курман козёл Фимка и два барана. Один был чёрный курдючный, очень важный, другой – белый тонкорунный меринос. Так и звал он их по цвету шерсти – Каракой и Аккой.
Жили они дружно. Курман каждый день выводил их в чисто поле жирок нагуливать, чтобы перед соседями не стыдно было. Впереди этого небольшого стада, как и положено, шёл провокатор Фимка – красивый парень, но козёл, а сзади плелись Каракой – походкой от Дольче Габбана и хулиган Аккой. Подстёгивал тройку скотины всегда Курман, он и смотрел, чтобы ни одна тварь не заблудилась.
Шли они как-то по улице на выпас, а навстречу им ватага ребятишек. Стали они до Фимки и баранов задираться, камушки в них кидать. Терпел, терпел Аккой издевательства и решил показать свой неустрашимый нрав. Пригнул он голову к земле, выставил вперёд рожки и бросился в самую гущу. Те врассыпную. Смеются озорники: «не догонишь, ноги, мол, коротки». Аккой в первый раз, действительно, промахнулся, но быстро развернулся и бросился на сорванцов снова, поддав одному в зад. Тогда и разбежались мальчишки в разные стороны. А Аккой спокойно догнал Каракоя, и они вместе пошли за своим предводителем.
– А что, – подумал Курман, – умный у меня баран оказался, надо бы его учиться направить.
Заблеяли тут Каракой с Фимкой:
– Мы тоже хотим учёными стать. Мы тоже хотим, мы тоже, тоже…
На следующий день снарядил скотину Курман, как на праздник, вычесал шерсть для солидности и сразу в институт повёл. Чего мелочиться? При подходе к храму науки увидел Аккой в стеклянных дверях своё воинственное отражение, нахлобучился, глаза кровью залил и бросился вперёд