Иными словами, если человек совсем не гневается, когда видит какие-то жестокости, например когда хулиган третирует невинного ребенка, он просто стоит там, разинув рот и пуская слюни, вместо того чтобы ответить должным возмущением. Но если мы слишком гневливы, то схватим хулигана и бросим его в озеро, а затем отловим всех членов его семьи и всех их тоже бросим в озеро, а потом спалим их дом дотла.
Золотая середина гневливости – которую Аристотель называет умеренностью – определенный уровень гнева, для ситуаций, где он уместен. Чтобы гнев был направлен на людей, которые этого заслуживают, например фашисты, коррумпированные политики или кто-то, связанный с бейсбольным клубом New York Yankees[44]. Итак, гнев – качество, а умеренность – добродетель, золотая середина, к которой мы стремимся[45].
Видите, как красива эта идея? Все дело в гармонии, равновесии и грации. Это просто гимнастка – звезда идей, изящно спускающаяся с бревна. Но если задуматься об этом хотя бы на секунду, возникает скользкий момент. Откуда мы знаем, что такое «чрезмерно» или «недостаточно»? Как мы поймем, что злимся достаточно, по причинам, по которым стоит злиться, или на людей, заслуживающих гнева? Это самая распространенная причина, по которой критикуют этику добродетели: нам нужно работать, учиться, стремиться и развивать в себе какое-то качество, чтобы волшебным образом получить теоретическое «идеальное» его количество, которое невозможно определить или измерить? Отличный план. Даже Аристотелю иногда трудно точно описать среднее значение. По поводу умеренности он пишет: «Трудно определить, как, против кого, по поводу чего и как долго мы должны сердиться, до какого момента мы действуем правильно или ошибочно»[46]. А затем пожимает плечами: «По крайней мере, ясно одно: промежуточное состояние заслуживает похвалы, и… во всем виноваты излишества и недостатки»[47]. Вся система может показаться немного похожей на знаменитый комментарий судьи Поттера Стюарта о жесткой порнографии: хотя он и не смог дать ей определение, «я узнаю ее, когда вижу»[48].
Это может показаться непрочной основой для целой этической системы. И всё же: мы вроде как понимаем всё, верно? Наверняка мы даже можем вспомнить момент, когда злились на кого-то или что-то, а позже думали: «Да-а-а, наверное, я перегнул палку». Или миг, когда мы постфактум почувствовали, что стоило бы сильнее повысить голос. Если подумать о том, что мы сделали, как нужно изучить и свои действия, и действия окружающих, в итоге мы поймем, что такое «слишком мало», что такое «слишком много» и что такое «достаточно». Нам нужно узнавать это, когда мы это видим, и мы узнаем это, только когда увидим, если всегда будем к этому стремиться.
Поиски добродетели помогут нам и в