– Вот, мать честная, куда меня нечисть занесла! Тут не только коню, мне-то трудно идти сквозь такую непроходимую чащу.
Огромные филины насмешливо ухали на ветвях. Впереди по бокам возвышались столетние ели, идти мешали густые заросли кустов, да так близко, что кололи даже иголками своими глаза. И эти черные ели, казалось, упирались в само небо. Ему даже страшно-жутковато стало первое время, но он тряхнул головой и подумал:
– Что же я, трус что ли, – и, чтобы не бояться, засвистел весёлый напев, чтобы как-то подбодриться.
Он глянул на небо, но его не увидел – высоко возвышался лес. Снова филин на дереве заухал, а потом ему вторил другой. Богатырь обвел взглядом вокруг и справа, среди просвета между ветвями, заметил тусклый огонёк справа. Обвел взглядом вокруг и завернул в ту сторону своего коня. Когда они подошли поближе, там оказалась избушка на курьих ножках.
– Ого! Куда мы попали: в гости к бабе Яге. А что, я испугался разве? Я и не с такими сражался. Или уж не справлюсь со старой старухой?! – и он поднял гордо голову, уверенно приближаясь к избушке.
Привязал коня близко к жилищу и вдруг животное заржало и затопало копытами, норовясь вырваться и убежать. Огромный волк медленно крался, оскалив клыкастую пасть и лязгая зубами. Приближался со стороны избушки, норовясь наброситься на коня. Глаза его горели зелёным огнём. И тут избушка своей куриной лапой так ударила волка, что тот высоко отлетел и, шмякнувшись об землю, жалобно заскулил и убежал прочь. А другие волки, глядя на вожака, поджали хвосты и пригнулись к земле. Встревожившись, увидев как бы товарищ их не погиб, и они вместе с ним, повернули назад в чащу, жалобно завывая.
Тут дверь избушки распахнулась и в свете горящей печи, в дверном проеме, появился грозный, но скрюченный от возраста силуэт Бабы Яги.
– Кто там еще среди ночи пожаловал? – скрипучим своим голосом закричала она во тьму. – Кого там нелегкая еще принесла?
Муромец вышел на свет, улыбнувшись:
– Это я, Илья.
– О, наконец-то пожаловал. Тебя-то я и ждала. Заходи тогда, гостем будешь. Дело есть у меня к тебе.
Илья вошел в избу. Там стояли старые-пристарые стулья, стол, сундук. Старуха встретила его, согнувшись, и сухая как метелка. Глаза её черной дырой скрывались под седыми, когда-то черными нависшими бровями. Длинный горбатый нос крючком свешивался до подбородка, закрывая почти поллица, а изо рта торчали два оставшихся желтых клыка с коричневым налётом. И там, где когда-то были