Тогда эта комната была бабушкиной.
Завещание сильно удивило.
Юлий завещал Павлу квартиру, долю в фирме и все банковские счета, кроме двух. На одном лежал миллион, и он предназначался Агате, на другом тридцать миллионов, и они предназначались матери.
Вместе с завещанием в папке лежала рукописная записка: «Агате на машину».
Насчет материных денег записки не было.
Завещание было составлено месяц назад.
Ему надо было подумать. Павел сунул папку в рюкзак, отнес его в прихожую, вернулся и уселся в кресло.
Ксения, умница, чтобы ему не мешать, осталась в его бывшей комнате.
Павел прошелся взглядом по книжным шкафам.
– Ксения! – позвал он.
Жена быстро подошла, остановилась напротив.
– Меня бросила мать, – помолчав, вздохнул он. – Давно, еще когда я совсем маленький был. Меня Юлий вырастил. Сначала я жил с ним и с бабушкой, а потом просто с ним.
Ксения молча на него смотрела.
– Мать за границей жила. Иногда приезжала, привозила мне игрушки.
За окном раздался шум. На подоконник сел голубь. И Павел, и Ксения посмотрели на него.
– Юлий к матери плохо относился, это я точно знаю. Со мной видеться разрешал, а в дом не пускал.
За окном снова звякнуло, голубь улетел.
– Он оставил ей тридцать миллионов, – вздохнул Павел. – Как думаешь, почему?
– Потому что она его сестра, – тихо сказала Ксения.
Ксения умница, но сейчас она Павла не поняла. Или он плохо объяснил.
– Ладно, поехали, – поднялся Павел.
Ему захотелось снова сесть за компьютер Юлия. Что-то, связанное с компьютером, внезапно показалось странным.
Вернувшись домой, он часа два просматривал файлы. Ничего полезного не обнаружил и отогнал мысль, что с компьютером что-то не то.
Когда Агата подошла к моргу, народу было еще немного. Невысокая женщина лет шестидесяти в черном брючном костюме и с черным шарфом на голове что-то говорила Павлу, он смотрел в сторону, наполовину отвернувшись от собеседницы. На глазах у женщины были слезы. Павел, увидев Агату, невежливо, не дослушав тетку, быстро пошел Агате навстречу и, чего она совсем не ожидала, быстро и крепко ее обнял. Ничего сказать он не успел, к нему подошел пожилой мужчина, Павел заговорил с ним. Появилась Антонина Александровна, Павел заговорил с ней, потом с кем-то еще.
Женщина в черном, промокая платком слезы, теперь разговаривала с Ксенией. Та, поймав Агату глазами, ласково ей улыбнулась.
Агата одиноко отошла в сторонку.
Народу становилось больше. Когда двери морга открылись, откуда-то вынырнул Павел, взял Агату за плечо, и они первыми прошли в открытые двери. Следом – Ксения с женщиной в шарфе, потом все остальные.
Оттого, что Павел, которого она до последнего времени даже не считала за родственника, так заботливо себя с ней ведет, Агата почувствовала себя самозванкой.
А потом, когда начали