Да попросту трусливо пряча ступни, потому что там, казалось, сейчас собрались все мои нервные окончания. Неосознанно поджимала пальчики, словно завороженная следя за тем, как Антон поднимается и берет плед со своего кресла. Им же он прикрывает мои ноги, склоняясь настолько близко, что я вдыхаю аромат его парфюма. Запах терпкий, горький, с древесными нотками, что окутывают, словно шлейфом. Наверное, я бы сказала, что так должен пахнуть мой мужчина. Да только тот, кого я таковым считала, сейчас сидел в соседнем салоне.
Антон вернулся обратно в кресло. Он смотрел только на меня, как если бы не замечал весь этот антураж. Бездна обаяния. Нельзя быть настолько притягательным, потому что сразу возникает вопрос: что за этим прячется? Вика мне о нем почти ничего не говорила. Лишь его имя и то, что он владеет салоном красоты, в котором предоставляются и медицинские услуги. А больше я о нем ничего не знала.
– Разрешишь взять тебя за руку? – спросил он, а я все больше поражалась ему, его словам, его действиям и открытости.
– Я… Если честно… – ужасно терялась, а мысли разбегались, не собираясь складываться во внятные предложения. – Мне дико неловко и… Не знаю, как себя вести. Ты вынуждаешь меня смущаться… – брякнула я, ощущая, как горят мои щеки.
– Все хорошо. Расслабься, – все-таки взял он меня за руку, согревая озябшие пальцы в своих ладонях.
Это было так интимно, как если бы он касался моего обнаженного тела. Чуть надавливал на пальцы, тер подушечки, очерчивал линии на ладони. Я постепенно успокаивалась, но больше всего на меня влиял его голос. Легкий, чуть с хрипотцой. Мужчина рассказывал мне о том, что уже несколько раз бывал во Франции, но до Версальского дворца так еще ни разу и не добирался.
Жар прокатывался по моему телу, лавой собирался в лоне, а я испытывала стыд оттого, что ощущаю такие эмоции и чувства рядом с этим мужчиной. Уже десять раз пожалела о том, что позвала именно его, но Антон мне был интересен – что уж скрывать.
– Ты кусаешь губы, – вдруг заметил он, а я глубоко вдохнула, чтобы так же медленно выдохнуть.
– Я нервничаю, – призналась, пытаясь занять себя остывшим кофе.
Черт, я даже про кофе забыла, погрузившись в мир совсем не детских ощущений. Щеки запылали интенсивнее, а я попыталась отобрать свою руку, но мне ее не отдали. Лишь наградили понимающей улыбкой, за которой, к моему великому сожалению, не скрывалось никаких тайн.
– Отчего? Последний раз мы с тобой виделись четыре года назад, и тогда ты была более раскрепощенной. Неужели за прошедшие годы ты узнала, что такое скромность?
Мне хотелось к черту остановить съемки. Это было невыносимо. Голова совсем отказывалась думать. Я не знала, что ему сказать. Я не знала, как себя вести. Что связывало их с Викой? Бурный, но скоротечный роман? Или длительные отношения, в которых действительно была любовь?
– Можешь не отвечать, – смилостивился он, а мне казалось, что я ощущаю, как немеют мои пальцы. Желание крепче сжать ноги появилось как само собой