Из-под ресниц скатываются слёзы, которые я не в силах удержать. Они капают на его руку, и Романов резко её отдергивает, отходя на расстояние шага.
– Кого ты пытаешься разжалобить? – презрительно цедит, кривясь.
Я же продолжаю прижиматься к стене, беспомощно озираясь по сторонам.
Коридор пуст.
Куда все, черт возьми, подевались?
Мозг начинает лихорадочно соображать, но не выдаёт ни одной здравой мысли.
Быть может, если я закричу, то кто-нибудь придёт ко мне на выручку?
Напрягаю голосовые связки, открываю рот и понимаю, что не могу выдавить ни звука.
Наверняка, со стороны это выглядит жалко.
Да, я жалкая. Слабая и никчёмная.
Против этого человека я никто. Ничто.
У меня нет влиятельного покровителя, который защитил бы меня. Нет денег, чтобы заплатить за свою безопасность.
И всё, что мне остаётся, это беззвучно плакать, ненавидя своё бессилие.
– Пойдёшь со мной, – в голосе металл и холод.
Качаю головой, и моя истерика усиливается во сто крат, когда Романов хватает меня за локоть, отрывая от стены.
– Нет! – опомнившись, начинаю сопротивляться. – Пусти!
Внезапно внутри пробуждается дикий протест. Появляются силы, и я начинаю остервенело вырываться.
Мои трепыхания не приносят никакого результата. Понимаю это, когда он без труда подтаскивает меня к лифту и закидывает в кабину. Затем нажимает на кнопку цокольного этажа и, как только двери закрываются, отпускает мой локоть, отворачиваясь.
Зразу же забиваюсь в дальний угол. Дышу тяжело. Будто пробежала кросс.
Мне во чтобы то ни стало нужно сбежать!
Твержу себе это на повторе, пока лифт несёт нас вниз.
В голове выстреливает вопрос: какой именно информацией владеет Романов на счёт меня?
Сжимаю кулаки, догадываясь, что знает он достаточно. И этой мыслью меня буквально прибивает к полу.
Слёзы снова наворачиваются на глаза, и я сдерживаю отчаянный стон.
В это время лифт останавливается. Перед глазами появляется подземная парковка.
Снова железная хватка на локте. Меня вышвыривают из кабины.
Улавливаю взглядом множество чёрных джипов, которые смотрятся здесь инородно. Простая больничная парковка сейчас похожа на выставочный зал в автосалоне. До меня вдруг доходит, что эти машины – кортеж Романова.
В один из автомобилей он меня и заталкивает, не обращая внимания на моё ожесточённое сопротивление.
Садится следом на заднее сидение, и я слышу щелчок блокировки дверей.
Всё. "Оставь надежду всяк сюда входящий" – почему-то всплывает эта фраза в голове.
Я застываю.
Не свожу глаз с его профиля, размышляя о том, что меня ждёт. Становится страшно от этой неизвестности, поэтому, не подумав, выпаливаю:
– Что дальше?
Вижу, как дёргается его щека, и он резко бросает на меня свой давящий взгляд.
Молчит.