задевали о препятствие, которым могли быть только камни стены. Применив наши нехитрые измерительные приборы, мы отметили точки наибольших волнений, т. е. наибольшие скопления строительных остатков. Самая далекая находилась в 300 м от берега и самая близкая – в 100—150 м. Между ними был небольшой перерыв, где море было чуть спокойнее. Таким образом, мы определили пункты, на которые следовало обратить наибольшее внимание. Для их первичного исследования требовалось всего два-три дня тихой погоды, а ее не было. Наш хозяин, Василий Васильевич, лукаво улыбаясь, говорил нам: «Море не хочет выдавать свои тайны», и в тот момент мы были готовы поверить, что он прав. Но я помнил, что небольшой циклон проходит в течение трех дней, а в том, что это был именно циклон, легко было убедиться по направлению ветра. Поэтому мы не теряли уверенности, что завтра выйдем в море. Время, освободившееся по вине погоды, мы использовали на осмотр северной стены. Было просто удивительно, как точно и четко чувствовали иранские архитекторы VI в. размежевание ландшафтных зон. На север, насколько хватало глаз, простирается знойная, выгоревшая степь. Это вариант уже знакомого нам ландшафта, вытянувшегося языком между отрогами Кавказского хребта и берегом Каспийского моря. Он доходит до подножия Дербентской стены и кончается. К югу лежат склоны холмов, перемешанные с зарослями орешника и какими-то причудливыми кустами. Здесь даже воздух другой, такой же горячий, но пряный и немного терпкий. Здесь другая жизнь и другие культурные традиции ощущаются не только в каждом здании, а даже в каждом камне или обломке сосуда. Это место, где люди жили оседло и обороняли свою землю от северных кочевников.
Хотя стена описана безукоризненно, мы все-таки наткнулись на один факт, которому сначала не придали значения. То тут, то там южнее самой стены в землю были вкопаны огромные глиняные амфоры. Сейчас многие из них разбиты, но остались ямы и черепки. Несомненно, это были сосуды для воды, необходимой защитникам стены. В жаркое время под прямыми лучами солнца без воды долго не продержишься, и персидские строители, учитывая трудность постоянного водоснабжения в условиях осады, подготовили водохранилища, в которых вода сохраняла прохладу и долго не портилась. Но мы еще не осознали важность этого наблюдения и связанных с ним выводов. Наши мысли стремились к морю.
Пятый день в Дербенте (среда, 9 августа)
Утро было тихим. Зеленая гладь моря казалась пронизанной пунцовыми лучами восходящего солнца. В 5 часов утра мы столкнули лодку в воду и в половине шестого были уже в створе стены. Розовые лучи сменились оранжевыми – солнце оторвалось от линии горизонта.
Первая точка опускания находилась в 100 м от берега. Она нас задержала ненадолго. Мы установили контур развала плит: он тянулся на 30 м к северу и на 40 м к югу при глубине 2 м. Не задерживаясь, мы двинулись на следующую точку и тут сделали тактическую ошибку.
Вместо того чтобы пройти 100 м и продолжать опускание, мы вздумали сразу подсечь конец стены со стороны моря. Собственно
