Немного удачи. Джейн Смайли

слишком аппетитно. Он принялся ложкой соскребать остатки овсянки со дна миски. Как же ему хотелось, чтобы завтраком вновь занялась Розанна, но тогда что останется делать Ирме? Она же ничего не умеет – выросла не на ферме и училась недостаточно хорошо, чтобы получить сертификат преподавателя. Иногда Розанна поручала ей прибраться в доме, но и это у нее выходило из рук вон плохо, а стоило указать на недостатки в ее уборке, она страшно расстраивалась и начинала каяться.

      – О, Розанна, я родилась неудачницей, верно? Так всегда говорила моя матушка.

      С тех пор как Рагнар привел ее в дом, прошло три недели.

      Зато Фрэнки ее обожал. Он сбежал вниз по лестнице, пока Уолтер резал вилкой колбасу.

      – Доброе утро, папа! – пропел он. – Доброе утро, Ирма!

      А Ирма в ответ:

      – О, милый Фрэнки, вот и ты! Я как раз гадала, когда ты спустишься поесть. Смотри, я посыпала твою овсянку коричневым сахаром. – Она покосилась на Уолтера. – Совсем чуть-чуть. Тебе что-нибудь снилось, Фрэнки?

      – Мне снилось, что я сижу на кленовом дереве, а вокруг зеленая трава, а потом ветви дерева вдруг опустились, и я съехал на землю.

      – Наверное, замечательный был сон!

      Уолтеру пришло в голову, что он никогда не спрашивал Фрэнки, что ему снилось. Розанна, конечно, спрашивала. Самому Уолтеру снились самые прозаические сны на свете, например о том, как он пытается повернуть сеялку в углу одного из полей, а та застряла.

      – А еще, – сказал Фрэнк, – у меня в комнате был Джейк, и он сидел на стуле в углу.

      – Какой забавный сон! – засмеялась Ирма.

      Фрэнки тоже захихикал. Он проглотил овсянку, и Ирма положила ему кусок колбасы и яичницу.

      – Было вкусно, – сказал он, когда доел.

      – Ну и дурачок же ты, – сказала Ирма.

      Уолтер отодвинул свой стул от стола.

      – Смотри-ка, прояснилось. Может, выдастся погожий денек.

      Фрэнки соскочил со стула.

      По мнению Розанны, самым полезным качеством Ирмы было то терпение, которое она проявляла с Джоуи, а он и правда требовал адского терпения. Возможно, это их и сблизило, ведь сама Ирма тоже требовала безграничного терпения. Розанне, как правило, его недоставало. Ей казалось, будто она топает по дому в состоянии бесконечного раздражения. Она даже написала Элоизе, которая осваивала домоводство в Университете штата Айова (и была отличницей – кого этим удивишь?), жила в женском общежитии и училась играть на пианино.

      «Если я недостаточно говорила тебе, как ценю твою опрятность и неиссякаемую энергию, – писала Розанна, – прошу меня простить. Я очень это ценила».

      В ответ Элоиза написала:

      «Ты не могла бы сшить мне вельветовое платье, если я пришлю тебе выкройки? Уверена, мама в обморок упадет от одного вида выкройки! Très au courant![17]»

      Да уж наверняка, подумала Розанна, но платье сшила. Выкройка оказалась довольно простой, и она сама почувствовала себя très au courant.

      Подшивая подол, она наблюдала за тем, как Ирма и Джо играют с вездесущей