– Думаешь? – удивленно посмотрел на него Майт.
– Знаю. Видел не раз, как бездарей безнаказанно пинали. Но если кто-то пытался обидеть талантливого человека, то с обидчиком тут же что-то случалось. Не опасное для жизни, но позорное. У Канатоходца хорошее чувство юмора.
– У кого?! – подался вперед сказатель. – Какого еще канатоходца?!
– Нашего покровителя, – усмехнулся менестрель. – Я его видел. Мне же по приказу лэрского герцога сухожилия на руках подрезали и выкинули из замка! Если бы Канатоходец не помог…
– Расскажи! – загорелись глаза Майта.
– А что тут рассказывать? – устало вздохнул Иралиан, видимо, ему не слишком хотелось вспоминать о случившемся. – Думал, конец мне пришел. Меня же на улицу выбросили в чем был, да еще и с искалеченными руками.
– А что ж ты такое спел, что герцог вот так?..
– Он, паскуда, женился в очередной раз, и я спел прямо на свадьбе, перед гостями и невестой, о том, как герцог заморил одну за другой пять предыдущих жен. Ну, он и взбеленился…
– Ну ты даешь… – восторженно протянул Майт. – Я б не рискнул…
– Да достало меня эту тварь восхвалять… – скривился Иралиан. – Терпение лопнуло, вот и спел правду. Плюнул на все. Ну и получил… Палач герцогский хорошо постарался, сволочь, так сухожилия подрезал, что работать я мог, а вот играть – нет…
Он немного помолчал и продолжил:
– Брел куда глаза глядят, думал, скоро свалюсь в канаву и там подохну. Но ничего, выжил, доплелся до большой фермы, там в батраки нанялся. Руки зажили, но тошно было до невозможности – играть ведь не мог, хоть лютню мне и отдали, когда из дворца после наказания вывели. В голове музыка звучит, а пытаюсь ее сыграть – и не могу. Год как-то продержался, а потом понял, что дальше так жить не могу. Ну и пошел на речку топиться. Зимой, между прочим…
– И?.. – подался вперед Майт.
– Ну и явился мне Канатоходец… – неохотно пробурчал Иралиан. – И так меня обсмеял, что я не знал, куда со стыда деваться. До сих помню… «А водичка-то мокрая, холодная… Куда ж ты, болезный, лезть собрался? Ты ж в эту крохотную лунку не пролезешь…» Я его тогда убить готов был, гада. Кинулся, не сразу сообразив, что его там и нет, а так, видение, что ли. Пропахал носом лед. А он стоит и издевается! Твое, говорит, оружие – слово, а не кулаки, менестрель. Я ему в ответ: да какой из меня менестрель с такими-то руками?! А он: что за проблема? Посмотрел на меня – и боль из рук ушла. Я только рот разинул. Пока руки ощупывал, он исчез бесследно. Я на ферму вернулся, за лютню – могу играть, еще лучше, чем прежде. Чудо!
– Точно, чудо… – согласился Майт. – Может, это чародей был?
– А ты слыхал про чародеев, что такое могут? Я не слыхал. Так он мне потом еще и во сне являлся. Видел его на канате над бездной.