И сейчас присутствующие в кают-компании как раз поджидали старенького доктора, коротая время за грогом. Собрались здесь все свободные от вахты офицеры, включая капитана, а также князь Шаховской, корабельный священник дьякон Ионафан и начальник канцелярии Одесской городской тюрьмы надворный советник Салье. Вспоминали вчерашний рассказ доктора Старковича об арестантских хитростях, членовредительстве – настоящем и «замастыренном». Дивились диким и непостижимым порой фантазиям и умениям, порожденным тюрьмой.
– Право, господа, все это порой превосходит человеческое воображение! – гудел басом второй помощник капитана «Нижнего Новгорода» фон Кригер. – Ну наглотаться всякой дряни, чтобы симулировать болезнь сердца или желудка – это я еще понимаю! Но засыпать себе в глаза наструганный стержень от химического карандаша для временной слепоты – увольте-с! Как можно сотворить с собой этакое, будучи темным человеком, не зная законов физики, химии и прочих наук? Не ведая возможных последствий? Впрочем – каких наук, если и грамоте почти никто из этого тюремного сброда не обучен?! Невежество, темнота – а все туда же-с! А вдруг эта временная слепота так и останется?!
– А специально вживляемые в разрезах на собственном теле нитки? Бр-р! А иголка, которую вчера доктор извлек из коленного сустава какого-то разбойника? – поддержал капитан. – Земские-то доктора единогласно признали у него раздробление и начало гангрены!
– А вдувание воздуха соломинкой под кожу? Бр-р, увольте-с! Поглядишь на разбойника – не жилец. А ему, каналье, после осмотра для «лечения» только и надо, что кожу проткнуть той же иголкой! – продолжал Кригер. Он повернулся к князю. – И вам, ваше сиятельство, по своей должности на острове тоже, вероятно, приходится с этаким фарисейством соприкасаться?
– Только понаслышке, – сухо ответил Шаховской, все еще не оправившийся после недавнего публичного конфуза. – Я ведь, смею напомнить, гражданский начальник острова. И хотя заведываю ссыльно-каторжными, но лично с ними, слава Богу, почти не общаюсь.
– А я все больше переживаю, князь, о том, насколько переполнены арестантские трюмы, – угрюмо заметил капитан. – Почти пять сотен душ! Мне страшно представить, что будет твориться в арестантских трюмах в тех широтах, где нам предстоит пройти!
– А я все более не доверяю этому местному эскулапу, столь