– Какие-то странные люди бредут в место под названием Таун, – продолжал Уолт, – такого во Франции в помине нет. И это я еще молчу про оборотней. Можете не отвечать, мужики. Я не верю в загробную жизнь. Наверное, на самом деле я сейчас умираю, истекаю кровью на поле боя или в лазарете, а это все – просто бред в моем мозгу.
Уолт улыбался. Веселее не становилось. Мы с Максом переглянулись, его взгляд как бы спрашивал: обойдется? Слова вертелись у меня на языке, но никак не хотели вырваться на волю, а внутри Уолта все сильнее укоренялось и крепло нечто темное, монстр, вырвавшийся из темницы морали, стены которой оказались бессильны сдержать натиск жесткого откровения, осознания абсолютного конца.
– Эй, вы как, ребята? – в гостинице, выйдя из света, появилась Индира.
Проникнув в полумрак, она, словно пропитавшись солнцем, принесла к нашему столику его частичку. Впервые я увидел веснушки Индиры, ранее скрывавшиеся под красками.
– Ну что, спасители мои, какие планы? – спросила она.
– Думаем, может, двинуть на запад, – сказал Макс.
– Это кто думает? – спросил я.
– И кто еще тут спаситель! Ловко ты тогда подоспела с автоматами и патронами! – сказал Макс.
– Спасибо, что оценил, дружище. Здорово, если соберетесь на запад, подбросьте меня в Таун, а?
Индира повязала на голове полотенце, ее свежее личико призывало покинуть провонявшую потом, табаком и кислым пивом гостиницу. Грудь Индиры прикрывала бандана, подаренная одним из байкеров и ловко завязанная между лопаток на изящной спине. Уолт, молча встав из-за стола, медленно зашагал к Индире. Я, Сэт и Макс подскочили со своих мест, Индира хотела выскочить на улицу, но Уолт, оказавшись на удивление проворным, успел схватить девушку за руку, на нас он наставил пистолет, ловко и быстро вынутый из кобуры.
– Ну, к чему сопротивление? Ясно же, это просто сон или бред от лихорадки, – сказал Уолт.
– Очень похоже на твою теорию, – зачем-то сказал я Максу.
Лицо Уолта остервенело, на лбу надувались вены.
– Я что, даже умирая, не могу обуздать собственное воображение? Не рыпайтесь, парни! Честно говоря, убийства отвратительны. Ненавижу проклятую войну. Пусть даже во сне. Не хочу портить последнее, что вижу. А мы с леди пойдем наверх.
Индира старалась вырваться изо всех сил, но Уолт так сильно сжал ее запястье, что девушка скорчилась от боли и опустилась на четвереньки. Полотенце упало с ее головы, влажные, волнистые, рыжие локоны коснулись своими кончиками грязного пола.
– А изнасилование во сне не отвратительно? – спросил Уолта бывалый Карл, уверенно сжимавший цевье своего ружья.
Стало заметно, как лицо Уолта стало наливаться кровью, глаза округлялись, и я могу поклясться, что видел, как увеличивались его клыки, а кожа покрывалась шерстью. Уолт скалил зубы в бесноватой улыбке. Он отпустил руку Индиры, но схватил ее за волосы и потянул к себе. Вскрикнув от боли, Индира стала живым щитом для обезумевшего вояки,