А вот и моя дверца – стараясь не вглядываться в окружающие меня «запретные плоды», я чуть не пропустила заветную комнатку. Отдел кадров. Надо сказать, по сравнению с вычурными витринами это место выглядело куда скромнее. Всё в нашей жизни делается с желанием хоть как-то получить выгоду – это мне в детстве говорил ещё отец. Где-то в перерывах между нравоучениями по поводу ответственности за собственную шкуру и лекциями о взаимодействии кальцита с соляной кислотой.
– Здравствуйте, а вы к кому? – отвлекаясь от каких-то бумаг (везде бумаги!), спросила бойкая девчонка.
– Я… по объявлению. По поводу работы.
Молодой парень, не лишённый природной привлекательности, увидел новоприбывшую и поднялся, чтобы… то ли закрыть за мной дверь, то ли просто рассмотреть поближе.
– Майк Олдфилд, – протянул он руку и, как бы вспомнив, что перед ним девушка, тут же убрал и улыбнулся.
– Шейна. Андерсен, – ответила я.
Достаточно сухо, чтобы дать понять о своих самых серьёзных намерениях.
Девушка представилась следующей. На вид Салли Майлз я бы дала лет семнадцать – лицо, так и веявшее бризом детской непосредственности, никак не могло принадлежать взрослой. Понятное дело, в следующую секунду мне не удалось скрыть изумления – двадцать три! Это ж надо… И что самое обидное, я по сравнению с ней выглядела батрачкой, уже лет десять отпахавшей на цементом заводе.
– Сегодня у нас не так много народу, ещё повезло, – парень вызвался добровольцем и в следующие пять минут вдумчиво вникал в мои технические данные, всё так же поглядывая то на меня, то на мой бумажный портрет печатного образца.
– А сколько бывает? – поддержала я разговор, чтобы не сидеть в тишине дольше положенного.
– Тьма!
– И всем всегда нужно что-то купить, – посмеялась Салли, заполняя таблицу какими-то цифрами.
– А что вы хотели: общество потребления, – в шутку сказала я, однако не посмеялся уже никто.
Сделав вид, что так оно и должно быть, я со скоростью метеора пробежалась взглядом по комнатке. Отдел кадров напоминал больше запыленный архив – точно в таком же я побывала не так давно, прячась то за шкафом, то под столом. Тонны макулатуры, две трети из которой никогда никому не пригодятся. И это будущее? Восемьдесят второй век? Прогресс налицо.
Мысленно улыбнувшись своему сарказму (надо избавляться от этой привычки), я переключилась на временных собеседников. Девчонка и правда напоминала подростка: нет, не одеждой, не сленгом и, конечно, не наличием татуировок или пирсинга. Просто это чувствовалось – её взгляд и манеры никак не соответствовали той должности, что она занимала. Возраст, когда детство ещё не выветрилось, а жизнь уже заставляет хвататься за будущее обеими руками. Ощущения ведь не обманешь, так?
А вот парень… Тут уже вовсю чувствовалось