Общее учение о государстве. Георг Еллинек

с победой христианства. В учении Златоуста[192] и в особенности св. Августина мы находим уже значительную перемену в воззрениях. Св. Августин противопоставляет civitas Dei – civitas terrena, которое хотя и не тождественно с исторически данным государством, но явно носит отпечаток его[193], и объявляет это земное государство неизбежным последствием грехопадения, так что государство является созданием Зла, которое впоследствии, к концу мира, понесет возмездие за грехи. Это земное государство – установление не Божественное, а дьявольское, и учение о Божественном происхождении власти превращается, таким образом, по-видимому, в свою противоположность. Но, как и грех вообще, и государство существует с Божьего соизволения, и постольку оно еще является составной частью Божественного мироздания. Как все, что обязано своим происхождением греху, и государство служит к тому, чтобы выставить в наиболее ярком свете Божественное милосердие, обещающее спасение избранному. Торжество его наступит тогда, когда государство Божие навсегда покорит земное и время будет поглощено вечностью. Только для государства, посвящающего себя служению царству Божию, возможно относительное оправдание, хотя и оно принадлежит земному и преходящему[194].

      Эта мысль св. Августина проходит через все средневековое учение церкви[195]; она и теперь еще не только положена в основу католического учения о государстве, но также рецепируется немецкой ре-формацией и вплоть до настоящего времени отстаивается протестантской ортодоксией[196]. Практическая тенденция этого учения была направлена на подчинение государства церкви, которого стали требовать уже вскоре после того, как Римская империя сделалась христианской. Теория св. Августина служит важнейшей опорой Григория VII в борьбе с императором[197], как и всех тех, кто в этой борьбе принял сторону церковной власти.

      Это суровое отношение церкви к государству не могло, однако, удержаться долго и последовательно, и вырабатывается поэтому посредствующая теория, зачатки которой относятся уже к далекому прошлому[198] и согласно которой государство хотя и обязано своим возникновением греху, но установлено с целью защиты против последствий греха: подавления слабого сильным. Именно под защитой церкви государство может смыть пятно своего происхождения[199]. Наиболее известное выражение это учение получило в знаменитой теории двух мечей. По мистическому толкованию одного места Евангелия Луки[200] для защиты христианства даны Богом два меча: церковный и мирской. По клерикальному воззрению оба меча вручены Богом, являющимся в то же время верховным ленным властителем мира, папе, который сам держит духовный меч, а светский передает императору. «Первым борется церковь, вторым – должно бороться за нее государство», – как утверждал Бонифаций VIII. Приверженцы императора утверждают, напротив, что свой мирской меч он получил в лен непосредственно от Бога. Этот литературный