В 16:00 Уинстон Черчилль, ранее обедавший с ним, покинул Форт со слезами на глазах, бормоча строчки из стихотворения Эндрю Марвелла об обезглавливании Карла I:
И в сцене памятною той
Застыл он будто бы немой.
Затем последовал прощальный ужин в кругу семьи: его сестры Марии и матери, королевы Марии, вдовы Георга V, его младших братьев – Генри, герцога Глостерского, Джорджа, герцога Кентского, и Берти, нового короля Георга VI.
В 19 часов верный шофер Джордж Лэдброк отвез Эдуарда в находящийся в пяти милях Ройял-Лодж, где собралась вся семья. Атмосфера стояла напряженная: Берти привыкал к бремени своего нового положения, пока остальные пытались оправиться от последних событий: Дэвид (так звали Эдуарда среди близких) угрожал покончить жизнь самоубийством, если ему не дадут жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон.
Новый герцог Виндзорский наконец почувствовал себя свободным. Одержимость Уоллис дала ему возможность отказаться от королевских обязанностей, которые с каждым днем тяготили все сильнее. Она же позволила правительству, обеспокоенному отсутствием у него необходимых для монарха качеств и его политическими взглядами, особенно в отношении Германии, заставить его отречься от престола.
В 21:30 еще продолжался ужин, когда прибыл адвокат Уолтер Монктон, доверенный советник Эдуарда и его друг со времен Оксфорда, чтобы сопроводить бывшего короля в Виндзорский замок для выступления перед народом. Они молча ехали по Лонг-Уолк – кернтерьер Уоллис по кличке Слиппер устроился на коленях у герцога – и свернули в огромный Верхний двор, он же Четырехугольник. Затем остановились у Государева входа, где их ждал сэр Джон Рейт, генеральный директор Би-би-си. Виндзор вышел из машины, держа сигару в одной руке и Слиппера – в другой, и представил Монктона Рейту.
Трансляция должна была проходить в бывших королевских покоях, небольших апартаментах в башне Августа. Учитывая их размеры, большую часть электрооборудования пришлось установить в коридоре. Эдуард поприветствовал техников и прошел в гостиную, где на столе уже стояли микрофоны и лежала вечерняя газета, а напротив расположили кресло. Рейт передал принцу листок и попросил прочитать вслух несколько строк, чтобы проверить громкость голоса – был выбран отрывок о большом теннисе. Затем герцог заскочил в туалет и вернулся со словами: «Полагаю, больше у меня не будет возможности воспользоваться этим местом»[3].
Незадолго до 22 часов Рейт сел у микрофона, ожидая красного света. Когда сигнал подали, он начал: «Это Виндзорский дворец. Его Королевское Высочество принц Эдуард». Едва он освободил кресло, бывший король тут же сел в него.
«Наконец-то я могу сказать несколько слов от себя». Эдуард похвалил своего брата Берти и щедро отозвался о премьер-министре Стэнли Болдуине, продолжая:
«Я обнаружил, что не могу нести тяжелое бремя ответственности и выполнять свой долг короля так, как мне хотелось бы, без помощи и поддержки женщины, которую люблю… Теперь я полностью оставляю государственные дела и слагаю свои обязанности.
Возможно, когда-нибудь я вернусь на родину, но всегда буду с глубоким интересом следить за судьбой британской расы и империи, и если когда-нибудь в будущем смогу оказаться полезным Его Величеству на частной должности, то не потерплю неудачу. Теперь у всех нас новый король. От всей души желаю ему и вам, его народу, счастья и процветания. Да благословит вас всех Бог. Боже, храни короля».
После выступления заиграл государственный гимн. На протяжении всей трансляции за спиной герцога присутствовал Монктон. Когда он потянулся вперед, чтобы закончить речь, Виндзор положил руку ему на плечо и сказал: «Уолтер, будет лучше, если я уйду»[4]. Уинстон Черчилль, всеми силами старавшийся воспрепятствовать отречению, не смог сдержать слез, пока слушал речь из Чартвелла, своей резиденции.
Уоллис Симпсон застала трансляцию в гостиной виллы Лу Вей, принадлежавшей ее друзьям, Герману и Кэтрин Роджерс, в Каннах, где она укрылась несколькими неделями ранее. «Я лежала на диване, закрыв глаза руками, пытаясь скрыть слезы, – вспоминала она позже. – Когда он закончил, остальные тихо ушли и оставили меня в покое. Я долго и неподвижно лежала, прежде чем собраться с силами пройти через весь дом и подняться в свою комнату»[5].
В 22:30 Виндзор вернулся в Ройял-Лодж, чтобы попрощаться с семьей. Дикки Маунтбеттен, чьим шафером в 1922 году был Эдуард, по такому случаю приехал из форта и позже вспоминал: «Слезы еще не успели высохнуть у нас на щеках, как вошел Дэвид, но сам Дэвид ликовал. Он был похож на школьника, уезжающего на каникулы. «Все кончено! – твердил он. – Слава богу, все кончено!»[6]
Королева Мария и королевская принцесса ушли первыми в 23:30. Чипс Чэннон, основываясь на своей записи из дневника о разговоре с Монктоном несколько